Шептали друг другу на ухо, что пойдут пушки и мортиры на шатёр, и готовятся вооружённые отряды.
В субботу перед Святками шатёр снова был осаждён, с утра произносили речи, одни за другими, но их как будто никто не слушал.
Примас потихоньку шептал, вздыхая:
– Vox populi, vox Dei[15].
Уже только пять воеводств и кусок Пруссии единодушно отпирались, остальные единогласно требовали Генриха.
Сенаторы, осаждённые в шатре, под вечер потребовали, чтобы шляхта разошлась и голосовала отдельно воеводствами; но это ничуть не помогло. Зборовский и все сторонники Генриха начали нажимать на примаса, дабы объявил короля, потому что было ясно, за кого стояло и кого хотело большинство народа.
Сторонникам императора оставалась единственная надежда в воскресенье, которое должно было прервать совещания празднеством, по той причине, что в Зелёные праздники никто не о чём, кроме благочестия, думать не мог.
Все шатры уже были в зелёных нарядах, в городе костёлы благоухали молодой берёзой, каждый дом украсился деревцами и ветвями.
Было это как бы пророчество счастливого конца, благих лет спокойствия и процветания!
С обеих сторон налегали на примаса, одни, чтобы провозгласил короля, другие, чтобы продержался до ночи, так как под шатром было уже темно.
Уханьский, не уверенный, что ему делать, склонился к отсрочке оглашения короля на после Святок.
На другой день, в понедельник, наконец должно было всё разрешиться. Как? Почти не было сомнения. Имперцы ходили погружённые в грусть, гневные, в отчаянье.
Не была помощи. Фирлей – кричали некоторые – должен был разогнать непокорные толпы!
Но легче было сказать, нежели решиться на это…
Ночь была весёлая! Каждый праздник ведёт у нас за собой временное прекращение всякой деятельности и даже всяких забот на колышке. Нужно славить Господа Бога и пребывать в хорошем настроении.
Мало кому, особенно из ближайших к Варшаве, жёны не пересылали из дома калачей, пирогов, мяса, колбасы, яиц и бутылок. Было, поэтому, чем подкрепиться и на что соседей просить. Оживало тело и дух укреплялся.
Костёлы были полны на протяжении всего дня. Молился каждый, а шляхта, встречаясь, потешалась тем, что короля как будто уже имела.
– Благодарение Богу! Домой человек поедет! Жену и детей обнимет! А! Пора!
С полудня в замке появился референдарий, но больная принцесса лежала и увидеться с ним не могла. Излил своё горе перед паней крайчиной.
– Была ограничена свобода, Зборовские силой привёли Генриха. Боялись императора протестанты, религия была под угрозой. Диссиденты теперь должны были взять верх, забрать костёлы, лишить надежды духовенство, погубить родину.