Неизвестно как даже он мог забрать племянницу, когда никакой кареты не имел, только двух из челяди, плохих и худых коней.
Всё это были загадки, которые беспокоили Талвоща и покоя ему не давали. Бегая так, удручённый, он подхватил где-то инфекцию и заболел. Поначалу эта немощь казалась чем-то маленьким и лечил он её тёплым вином с кореньями, но пришла горячка и десять дней он лежал бессознательный, так что Анна должна была послать ему своего доктора.
Когда потом он начал приходить в себя, первой вещью, о которой спросил, было:
– Что же делается с Заглобянкой?
– А что с ней должно делаться? – отвечал мальчик, который ему прислуживал. – Принцесса как могла её наделила приданым, а дядя её забрал и вывез куда-то на границу.
Талвощ заломил руки. Проклинал теперь свою болезнь вдвое больше, потому что был убеждён, что здоровый он не допустил бы такой поспешности.
Как только бедный смог дотащиться и появиться на дворе, пошёл к принцессе; но прежде чем он её увидел, заступила ему дорогу Жалинская в отчаянии, что Заглобянку для сына не могла получить.
Баба была злая, подозрительная, сварливая. Нагнулась к уху литвина.
– Помяни моё слово, – воскликнула она в отчаянии, – это другая Заглобянка. Дядя фальшивый, всё это комедия неправедная. Злоупотребили доброй верой нашей пани. Это французское дело.
Талвощ сразу возмутился.
– Но каким же образом? Этого не может быть.
– Или её для короля завербовали, или для того герцога, что при нём (Невер), или для Пибрака. Для кого, не знаю, но клянусь, что дала себя свести с ума.
Литвин стоял, такой погружённый в себя и прибитый этой новостью, которая казалась ему такой чудовищной, что говорить не мог.
– Вы знаете, пани Жалинская, – сказал он наконец, – как она была горда и неприступна. Никогда не допускала ни малейшего непостоянства.
– Короли не такие чудеса выполняли, – отпарировала, злобно смеясь, Жалинская. – Ты думаешь, что Заячковская другой была? Кубок в кубок… и к ней было не приступить, а всё-таки её для короля получили.
– Но Дося! С этим умом! – сказал Талвощ.
– Глупый это был ум! – закончила Жалинская.
– Откуда у вас это подозрение? – спросил Талвощ.
– У меня свои дороги, свои люди, – ответила Жалинская. – Позже узнаем, где то Подолье, в которое увезли Досю. Я очень боюсь, как бы оно дальше Неполомиц не было.
Король как раз выбирался в Неполомицы. Талвощ, никому ничего не говоря, как только кое-как вернулся к силам, сел на коня и один двинулся, куда ему указали.