— И слушать не хотел. А притом княгиня своим придворным могла бы дать какое-нибудь вознаграждение, что бы покрыло это невыплаченное жалованье.
— В самом деле?
— Я думаю.
— Вы от неё?
— Нет, меня только просили поискать. Я полагал, что, видя, что тут делается, вы захотите, может, обеспечить себе более безопасное будущее.
Придворные начали переговариваться.
Новость как молния пролетела между ними; старшие, за ними младшие начали колебаться; а когда раз они допустили возможность покинуть князя, эту мысль укрепили всевозможные обстоятельства. Кто-то, забрав своих лошадей из конюшни, собирался ехать.
В воротах их поймал старший.
— Куда вы, господа? Куда?
— Здесь уже, по-видимому, делать нечего; мы едем искать службы.
Как только один отважился это сказать, остальные пошли за ним. Незнакомец с равнодушным лицом ждал недалеко от ворот. Старший побежал к князю.
— Двор вашей светлости, — воскликнул он, задыхаясь, — придворные…
— Что случилось?
— Уезжают…
— Как? Куда?
— Бросают службу.
— По какой причине? Этого быть не может.
— Бог знает, наверное, испугались сегодняшней утренней истории с евреями.
— Подлецы! — произнёс гордо побледневший Соломерецкий. — Пусть едут и свернут себе шею! Не задерживать их, заплатить вознаграждение последними.
И он стиснул зубы, его глаза заискрились, упал, бледный, на стул.