— Узнаете, если только захотите перелистать, — сказал, подавая их ему, Ласки, — убедитесь сами.
Все обратили глаза на князя, который, с очевидной злобой схватив бумаги, мял их в руке, рассматривал, читал, и наконец бросил.
— Да, — сказал он с гневом, — доказательства есть, этот ребёнок — дитя моего брата. Быть может, быть может. Признаю!
— А поэтому, — добавил Фирлей, — всякие преследования с вашей стороны, до сих пор оправданные, должны прекратиться. Более того, нам кажется, что вы с вашей бедной обиженной и узнанной сестрой должны…
— Что вы хотите сказать? — спросил взволнованно Соломерецкий.
— Следовало бы помириться.
— Я, с ней! — воскликнул князь. — Никогда!
— Что вы имеете против неё? — спросили несколько человек.
— Что? Оставьте это мне, — отвечал он. — Ничего не имею, ничего! Ничего! Но просить прощения у неё, мириться с ней… Я! Вы меня не знаете.
— Напротив, как благородного мужа, как человека, который считал своей обязанностью охранять безупречность своего имени, но сегодня…
— Сегодня я убеждён! Осуждён! — гневно смеясь, сказал Соломерецкий. — Да, в глазах всех вас виновен. Пани невестка хотела моё унижение сделать публичным, и я этого ей не прощу.
— Это сделал я, — сказал Фирлей, — она не хотела, я посоветовал; если есть вина, то моя; но я хотел, чтобы этот ребёнок был признан не вами одними, но для вашего успокоения, в лице всех так же, как его раньше признал пан наш его величество король.
— Его величество король, — ответил Соломерецкий, — мог признать его в силу старого знакомства с княгиней. Она так напоминает лицом Радзивилловну!
Все остолбенели, он злобно смеялся.
— Стало быть, вы признаёте, — сказал Фирлей, — брак брата и ребёнка от него?
— Должен, значит, признаю, хотя в принципе знаю, что об этом думаю! Да, признаю; если вы желаете, — мир.
— Мы хотим только вашего искреннего убеждения. Посмотрите доказательства или поручите их кому-нибудь посмотреть.
Бумаги по очереди переходили из рук в руки и все, должно быть, посчитали их важными.
— Однако, — добавил Фирлей, — я настаиваю на желании вас помирить, более того, поручить вам ребёнка, который впредь будет под вашей опекой. Выбросьте из сердца долгие подозрения и антипатию.
Затем дверь отворилась и показалась бледная княгиня Анна в траурной одежде; её привела Фирлеева.