Стражи Ирия

– Во-первых, даже если он говорит правду, этого уже достаточно, чтобы обречь его на великие страдания, – объяснил девушке Цент. – А во-вторых, правду он не говорит, и я легко могу это доказать. Силы зла подослали очкарика вовсе не за тем, чтобы обокрасть нас, а чтобы убить. Для чего снабдили его проклятым оружием. Или это не так? Что молчишь, прыщавый?

Владик понятия не имел, как Цент догадался о врученном Погибелью ноже. То есть, догадаться он не мог, это было просто невозможно. Похоже, кто-то слил ему информацию.

– Да, мне дали оружие, – не стал отрицать Владик. – Но только для самозащиты. Я его и брать не хотел.

После чего он вытащил из-под куртки нож, и демонстративно отбросил его в сторону.

– Видите, он мне не нужен. Я и секиру красть не собирался. Хотел сам вам все рассказать, только не успел.

– Я не верю ни одному его слову! – категорически заявил Цент. – Очкарик виновен, это очевидно. И потому я, своей княжеской волей, приговариваю предателя Владика к пытке огнем, разнообразной и мучительной, сроком на три часа, с последующим умерщвлением оного злодея путем сожжения заживо. Приговор окончательный и обжалованию не подлежит. Апелляции не принимаются, амнистий и прочих поблажек не ожидается. Приговор будет приведен в исполнение немедленно, лично мной. Такое важное дело я никому другому и доверить не могу.

– Нет! – завизжал Владик. – Не надо! Я ничего не сделал!

Но напрасно он молил о пощаде. Цент набросился на него, схватил, и потащил к костру. Владик даже вырываться не пытался – куда ему, слабосильному, было совладать с исполинским терзателем? Затем Владика привязали к дереву, рядом с костром, притом, в этом деле самое активное участие принял Коля. Напрасно Владик думал, что найдет в его лице союзника. Коля, возможно, и посочувствовал бы программисту, но он и сам был приговорен к жуткой казни, а потому прилагал все силы, чтобы отсрочить ее подольше.

– Ну что, с чего начнем? – потирая руки, спросил Цент. – Прижжем ему соски, для разогрева, или пропустим эти предварительные ласки, и сразу сыпанем горсть углей в трусы?

– Нет! – визжал и бился привязанный к дереву Владик. – Спасите! Люди!

– Люди? – удивился князь. – Вот значит как. Сначала род людской предал, а теперь людей кличешь. Даже не знаю, чем объяснить подобную нелогичность поведения. Либо, в преддверии скорых и страшных мук, ты лишился рассудка, либо давно и успешно лишился совести. Коля, дружок, не стой столбом. Иди, нагревай шампур. Начнем акт возмездия с точечного термического воздействия на эрогенные зоны.

– Подождите! Так нельзя! – вмешалась Инга. – Даже если Владик в чем-то виноват, делать с ним такое…. Это же форменное зверство.

– Я ни в чем не виноват! – заливаясь слезами, хрипло орал программист. – Меня подставили. Оболгали. Мне подбросили. Я жертва.

– Коля, найди там совочек для углей, – крикнул слуге Цент.

От ужаса Владика стошнило на самого себя.

– Закон зомби-апокалипсиса суров, – ответил Цент Инге, решившей, зачем-то, побыть адвокатом Владика. – В нынешние времена нет места гнилому милосердию к преступникам. Если тебе не хочется смотреть на пытку, можешь уйти на другую сторону рощи и подождать там. Мы с Колей сами свершим правосудие над этим позорным представителем рода людского.

– Ладно, хорошо, пусть Владик и заслужил наказание, – не стала спорить Инга, – но почему именно сейчас? Ты же, вроде бы, торопился вернуться в город. Не стоит ли отложить казнь?

– Три часа для Владика я не пожалею, – ответил ей Цент. – Я для него и пять не пожалею, если он столько протянет. И потом, с городом тоже все непросто. Попасть-то мы туда попадем, но нужно еще найти темных богинь. А где их искать, я понятия не имею. Город большой, пока все обшарим, времени уйдет уйма. Так что три-четыре часа задержки погоды не сделают. Вот поэтому нет никаких причин откладывать истязание очкарика на будущее. Коля! Шампур нагрелся? Если да, то тащи. Приступим, пожалуй.

Коля уже бежал к ним с дымящимся шампуром в руке, когда Владик истошно закричал:

– Я знаю, где искать темных богинь! Я вам покажу! Я вам нужен.