Стражи Ирия

– Боги?

– Люди.

– Сколько их?

– Двое.

– Прекрасно! – плотоядно улыбнулся Цент. – А я тут, как раз, лежал и думал, кого бы мне убить бесчеловечным образом. Вот жертвы и сыскались. Ну, что ты скулишь? Веди меня к волшебному топору! И постарайся сделать так, чтобы мы не попались на глаза твоим подружкам. Потому как если это произойдет, темным богам ты не достанешься – я ж тебя сам растерзаю, зубами разорву, в муки ввергну….

– Идем скорее! – выпалил Владик, уже начавший жалеть, что освободил доброго друга Цента.

Застыв безмолвными статуями, два охранника с автоматами в руках несли караул у дверей в квартиру, в которой Владик оставил волшебный топор. Им отдан был приказ стрелять в любого, кто попытается хотя бы приблизиться к двери. И этот приказ они выполнили бы, не мешкая и не колеблясь, ибо их собственная воля была подавлена темными чарами древней богини. По сути, оба они, как и все люди в городе, были просто жертвами колдовства, и не понимали, что творят. И будь на месте Цента кто-то иной, он, возможно, принял бы во внимание данные обстоятельства, и постарался бы обойтись без жертв. Но Центу последние часа три так сильно хотелось кого-нибудь убить, что он даже не пытался искать бескровные пути возврата волшебной секиры. К тому же сказывалась выработавшаяся годами привычка идти к цели по трупам – по ним и мягче, и приятнее, и точно знаешь, что никто не нападет с тыла.

Стражники у двери стояли себе, стояли, как вдруг из темноты лестничной площадки вылетел силикатный кирпич, и врезался одному из них в голову. Попадание оказалось смертельным – ударом человеку вдребезги разнесло череп, на стену задорно брызнули вынесенные из головы мозги. Выронив автомат, труп рухнул на пол, конвульсивно дергая конечностями.

Его напарник тупо уставился на только что отъехавшего коллегу, как вдруг прямо на него, дико крича ужасные вещи, бросился огромный мужик с длинной толстой палкой наперевес. Торец палки был заострен, образовав, тем самым, жало кола. И этот-то огромный кол Цент с ходу вонзил в живот еще живого стражника. Тот распахнул рот, готовясь кричать от боли, но Цент не позволил ему поднять тревогу. Вырвал кол из брюха, перехватил палку, как дубину, и стал яростно лупить ею стражника по голове. Голова выдержала три попадания, а на четвертый лопнула. На пол брызнула кровь, и полетели ошметки мозгов. Цент, для верности, нанес еще три удара, полностью раздробив череп, и лишь после этого отбросил в сторону окровавленное орудие.

– Ну, так себе стражники, – тяжело дыша, произнес он, с нескрываемой радостью любуясь только что изготовленными им трупами. – Уровень профессионализма ниже среднего. Я бы вряд ли доверил этим дилетантам сторожить мой драгоценный пивной погребок.

На поле боя потянулся Владик, увидел растерзанные трупы, и с огромным трудом подавил рвотные спазмы. Вроде бы за два прошедших года повидал немало ужасов, крови и расчлененных людей, но талантливый Цент всякий раз умудрялся удивить его творимыми зверствами.

– Они же под гипнозом, – прохрипел Владик, стараясь не смотреть на человеческие мозги, медленно стекающие вниз по стенам. – Они ни в чем не виноваты.

– Этого ты знать не можешь, – возразил Цент, шаря по карманам покойных в поисках ключа. – А вдруг один из них серийный маньяк-убийца, не чурающийся каннибализма, а второй скверно отзывался о благословенных девяностых? Таких злодеев прикончить – благое дело. Пусть еще скажут спасибо, что я спешу, и потому смерть их была непростительно быстрой.

Опорочив покойных, и, тем самым, выставив их убийство благим делом, Цент наконец-то добыл ключ. Прежде чем распахивать дверь, поднял с пола автомат, чисто на тот случай, если внутри его тоже поджидает парочка стражников. Но, вопреки ожиданиям, в квартире никого не оказалось – ни людей, ни ловушек. Волшебная секира преспокойно лежала на столе, скучая без своего хозяина.

– Наконец-то! – обрадовался Цент, отбросив автомат и схватив небесное оружие. – И пусть теперь Противный только заикнется о том, что я худший из стражей Ирия. Это вы все довольствовались полумерами, а я привык всегда решать проблемы раз и навсегда.

Тут он покосился на бледного Владика, которого вид зверского убийства стражников заставил усомниться в разумности приятного решения освободить Цента, и проворчал:

– Ну, скажем так – почти всегда. Вот проблему программиста так до сих пор и не решил, хотя руки чесались постоянно. Но не было ли решение даровать очкарику жизнь продиктовано скрытым во мне пророческим даром? Или же ангел-хранитель что-то нашептал на ушко? Ведь кто бы мог подумать, что этот бесполезный человек, нытик, трус и бездарный землекоп, однажды принесет ощутимую пользу?

– С кем ты сейчас говоришь? – испугался Владик.

– С умнейшим из живущих ныне людей – с собой. Ну, что, очкарик, готов?

– К чему? – вздрогнул страдалец, который искренне полагал, что уже сделал все от себя зависящее, когда освободил Цента, и теперь может спокойно отсидеться в безопасном месте, пока все не закончится.