В Отделе рукописей и редких книг Российской национальной библиотеки, в фонде академика Петербургской Академии наук Степана Петровича Шевырёва (850), среди многочисленных документов, имеющих отношение к истории русской культуры и литературы первой половины XIX в., хранятся и материалы, позволяющие лучше понять некоторые подробности жизни и деятельности государственных деятелей эпохи Николая I. Среди них особое внимание привлекает дело, содержащее биографические сведения о знаменитом обер-прокуроре Св. Синода графе Николае Александровиче Протасове (1798–1855), почти двадцать лет, с 1836 г., возглавлявшем ведомство православного исповедания (Д. 79). Его название («Материалы для биографии гр. Протасова: биографические сведения о Н. А. Протасове рукой неустановленного лица»), очевидно, дано архивистами, систематизировавшими фонд С. П. Шевырёва. Вместе с указанными «Материалами…» в деле присутствует и «копия С. П. Шевырёва с письма вел. кн. Ольги Николаевны (королевы Виртембергской) к вдове Н. А. Протасова – М. А. (Так в тексте. Правильно – Н. Д. Протасовой. –
«Материалы…» изложены на сложенном вдвое большом листе, формат страниц составляет 35,5 × 22 см. Запись сделана коричневыми чернилами. Кто и для какой цели сделал эту запись, и почему она оказалась именно в фонде С. П. Шевырёва?
Окончательного ответа у нас нет, но некоторые предположения сделать возможно. Прежде всего следует отметить, что С. П. Шевырёв лично знал Н. А. Протасова, состоял с ним в переписке[714]. В середине 1830-х гг. он был ведущим критиком энциклопедического журнала «Московский наблюдатель», затем, с 1841 г., совместно с М. П. Погодиным вёл журнал «Москвитянин». Одновременно с журналистской и редакторской деятельностью С. П. Шевырёв был профессором Московского университета по кафедре истории русской словесности. Его первые университетские курсы были посвящены всеобщей истории поэзии и теории поэзии, в дальнейшем он читал лекции по истории русской словесности, впервые изданные в 1845–1860 гг.[715]. Однако для нас важно отметить не это, или, точнее, не только это. Принципиальнее то, что С. П. Шевырёв в борьбе славянофилов и западников выступал с позиций теории «официальной народности», т. е. поддерживал идеологические установки николаевского царствования, был идейным союзником тех установок, которые проводились в светскую жизнь графом С. С. Уваровым и в жизнь церковную (в широком смысле этого слова) – графом Н. А. Протасовым. Соответственно, можно предположить, что последний ему доверял не только как «ординарному профессору», к литературным оценкам которого прислушивался, но и как человеку, разделявшему его политические установки и принципы.
Однако вряд ли С. П. Шевырёва можно назвать тем, кто входил в «ближний круг» Н. А. Протасова, кто мог знать его семейную жизнь, черты его характера, интимные подробности лет детства и юности. А публикуемый ниже текст однозначно свидетельствует: его составлял тот, кто имел возможность постоянно, в течение длительного времени,
Кто же в таком случае может считаться автором?
Как предположение, можно высказать следующую версию. «Неустановленным лицом», предоставившим «Материалы…» С. П. Шевырёву (либо составившим их для каких-то своих целей) был тайный советник Константин Степанович Сербинович (1797–1874) – выпускник Полоцкой иезуитской коллегии, цензор Главного цензурного комитета (1826–1830), редактор Журнала Министерства Народного Просвещения (1833–1856), наконец, директор канцелярии обер-прокурора Св. Синода (1836–1859). В 1853 г. был назначен директором Хозяйственного Управления (с оставлением в прежних должностях). Он принимал активное участие в деле воссоединения с Православной Церковью униатов западных губерний империи, составлял проекты всех основных преобразований в учреждениях духовного ведомства. Ни одно важное дело в годы управления ведомством православного исповедания Н. А. Протасовым не решалось без участия К. С. Сербиновича[716]. По словам дореволюционного исследователя, «К. С. Сербинович был фактотумом графа Протасова, исполнял массы делаемых ему поручений, а сам придумывал их ещё больше». Это был исполнительный чиновник, но в канцелярских делах и в личных сношениях формальный «до педантизма, до мелочности», оставивший в наследство преемникам «Сборник наиболее удачных фраз» для обер-прокурорской переписки с архиереями и министрами[717]. Не будет преувеличением сказать, что К. С. Сербинович целиком и полностью соответствовал образу «идеального чиновника», разумеется, так, как понимал этот образ граф Н. А. Протасов.
Следует также помнить о том, что с 1841 г. К. С. Сербинович являлся почётным членом Петербургской Академии наук, по научным и литературным делам будучи хорошо знаком со С. П. Шевырёвым. У них были общие знакомые, к тому же С. П. Шевырёв с 1847 г. и сам являлся членом Петербургской Академии наук. И тот, и другой могут быть названы «рапсодами» николаевской эпохи, единомышленниками и апологетами Николая I. Поэтому, полагаю, ничего удивительного нет в том, что у С. П. Шевырёва оказались в архиве «Материалы…», подготовленные К. С. Сербиновичем и касавшиеся биографии одного из тех, кого император называл верным своим слугой[718]. Можно предположить, что «Материалы…» попали к нему «по знакомству» (К. С. Сербинович не мог не знать о приязненных отношениях, существовавших между профессором и графом).
Есть и ещё одно обстоятельство, о котором следует упомянуть, говоря об авторстве интересующих нас «Материалов…». В фонде К. С. Сербиновича, хранящемся в Отделе рукописей и редких книг РНБ (Ф. 690), сохранилась его собственноручная «Заметка о смерти и погребении Николая Александровича Протасова», датируемая 1855 г.[719] Обороты речи, стиль «Заметки…» напоминают «Материалы…», заставляя признать, что именно К. С. Сербинович, почти двадцать лет являвшийся «правой рукой» графа, вскоре после кончины последнего составил лаконичное его жизнеописание.
Завершая вступительную статью, следует кратко сказать о герое «Материалов…» – графе Николае Александровиче Протасове, не повторяя, разумеется, того, о чём поведал нам К. С. Сербинович, названный в деле «неустановленным лицом». Первоначально он служил в гвардии, 7 июня 1822 г. получил чин поручика, 28 января 1826 г. – штаб-ротмистра, а 11 сентября 1829 г. – ротмистра. 17 апреля 1829 г. граф был назначен адъютантом к генералу И. В. Васильчикову, 24 декабря 1830 г. – к генералу А. Х. Бенкендорфу, а 21 января 1831 г. – к фельдмаршалу И. И. Дибичу-Забалканскому. В 1828 г. он участвовал в войне против Турции, в 1831 г. был среди тех, кто подавлял Польское восстание, тогда же (7 июня) получив звание флигель-адъютанта императора и (30 августа) чин полковника.
После 1831 г. граф Н. А. Протасов перешел на гражданскую службу и сделал стремительную карьеру. 28 февраля 1834 г. его назначили членом Главного правления училищ и Комитета устройства учебных заведений (с оставлением флигель-адъютантом), а 10 марта 1834 г. – членом Главного управления цензуры. Спустя год, 11 апреля 1835 г. Н. А. Протасов получил назначение «исправлять дела» товарища министра народного просвещения.
25 июня 1836 г. граф Н. А. Протасов стал обер-прокурором Св. Синода, будучи уволен от должности товарища министра народного просвещения. Обер-прокурором он оставался в течение 19 лет, вплоть до смерти. Ранее, 21 июня 1836 г., граф был назначен также и членом Комиссии духовных училищ.
Н. А. Протасов обладал всем, что требовалось для того, чтобы укрепиться во власти: огромными связями при Дворе (с 1820 г. он был женат на дочери Московского военного генерал-губернатора князя Д. В. Голицына – княжне Наталии Дмитриевне (1803–1880), чья мать являлась статс-дамой Двора ЕИВ), ловкостью, умом и настойчивостью. «Если верить одному анекдоту, – отмечал Н. С. Лесков, – то Протасов был даже начитан в отеческих творениях, а притом обладал проницательностью и юмором»[720].
Влияние Н. А. Протасова на церковные дела было бóльшим, чем у его предшественника: в годы управления графом ведомством православного исповедания, император принимал доклады только через обер-прокурора, точно также передавая через него свои распоряжения по Св. Синоду. При графе Н. А. Протасове за обер-прокуратурой прочно установилось право личного доклада императору, общее для всех министров и главноначальствующих.
В 1839 г. он провёл кардинальную перестройку всего духовного ведомства: была упразднена Комиссия духовных училищ, утверждено положение о Духовно-учебном управлении при Св. Синоде и положение об организации Хозяйственного управления при Св. Синоде, обнародован высочайший указ Правительствующему Сенату о соединении отделений Духовных дел православного и греко-униатского исповеданий с канцелярией обер-прокурора[721]. Таким образом, пользуясь неизменным расположением Николая I, Н. А. Протасов сумел окончательно завершить процесс подчинения синодального управления влиянию обер-прокурорской власти, до конца жизни удерживая за собой приобретённое в конце 1830-х гг. значение.
В «протасовские времена» ведомство православного исповедания превратилось в большое и сложное «министерство», а Св. Синод навсегда устранили от управления хозяйством собственного ведомства: оно было поставлено под непосредственный контроль обер-прокурора в лице директора Хозяйственного управления. Даже канцелярия Св. Синод была подчинена обер-прокурору – в лице ее управляющего. Точно также после создания Духовно-учебного управления Св. Синоду оставили лишь право утверждать и решать те дела, в которых без него не могли обойтись, или те, которые желал ему предоставить обер-прокурор. В случае обсуждения предметов особой важности по назначению обер-прокурора собиралась Консультация – своеобразный совет министра, состоявший из начальников структурных подразделений Св. Синода.
По словам протоиерея Георгия Флоровского, «Протасов был верным проводником николаевских начал или режима в церковной политике. Именно при нём завершается государственная организация церковного управления, как особого “ведомства”, в ряду других, – “ведомством православного исповедания” именуется Церковь с тех пор. Клир и иерархия состоят в этом ведомстве. Из органа государственного наблюдения и надзора при “синодальной команде” обер-прокуратура становится теперь органом власти. ‹…›. На дела церковные Протасов смотрел только с точки зрения государственного интереса: “учение, коему отечество наше одолжено нравственным своим могуществом”. Он строил Империю, и в ней Церковь»[722].
В этом можно и нужно видеть политическое значение личности графа Н. А. Протасова. Но, чтобы лучше понимать это значение следует внимательнее присмотреться к Протасову-человеку, увидеть за высокопоставленным чиновником индивидуальные, только ему одному свойственные, черты. В некоторой степени, думается, этому могут помочь публикуемые ниже «Материалы для биографии гр. Протасова»
Происходит от древнего рода Пратасовых, всегда служивших в высших чинах и бывших помещиками Орловской губернии Мценского уезда, колыбели их фамилии, от благочестивых родителей [ – ] действительного тайного советника Александра Яковлевича Пратасова и матери Варвары Алексеевны рождённой Бахметевой.
Родился в Москве 1798 года декабря 26 дня в собственном доме против Колымашного двора [слово неразборчиво] г-жи Бахметевой.
Обер-прокурор Св. Синода, член Государственного Совета и Главного правления училищ, генерал-адъютант, генерал-лейтенант и орденов св. Александра Невского, Белого Орла, св. Анны 1-й степ[ени], св. Владимира 2-й ст[епени] и св. Георгия 4-й ст[епени] кавалер.
ebooksa