Мама открыла. Дед пробухтел вслед, что когда-нибудь ее убьют, как Груну.
На лестничной клетке стоял русский моряк, красавец, словно с парада. В красных ладонях он сжимал корзину, полную лимонов и апельсинов. Такие чудеса в порту разворовывали под покровом ночи. Мама в жизни не видела столько этих плодов вместе. Русак вручил ей сокровище и ушел.
Дед тут же заявил, что к этим цитрусовым и не прикоснется. Неизвестно, кто их принес и зачем, явно какой-то неприятель, потому что приятели в укрытии не действуют. И их нужно вернуть или выбросить. Так он выступал, а бабушка взяла нож и очистила апельсин.
Мама вспоминает, как она поглощала этот прекрасный плод, как размазывала мякоть по небу, как высасывала наполненные солнцем шкурки. Осень неожиданно сменилась летом, Пагед превратился в пляж. Она искала следы сока на губах. А звезды сладкие? – спросила она меня сегодня и заявила, что именно это именно так, пытаясь привить мне хотя бы частичку тогдашнего восхищения.
Сам я повар, так что кушать не люблю. Надеюсь, что это ясно.
Тем временем, дедушка пришел к заключению, что всю семью Крефтов ожидает катастрофа. Змей вручил Еве плод, и чем все это кончилось?
Бабушка прикрыла корзину салфеткой и спрятала за двери, на потом. И после этого игра уже не шла. Мама думала про апельсины, о том, от кого пришел этот дар, дед же повторял молитвы, пока не впал в неглубокий сон с Богом на устах.
Ночью мама услышала его в темноте. Стащил корзину с полки и, пока никто не видел, обжирался апельсинкой.
Мама считает, что нам ужасно везет, потому что вещи сейчас чрезвычайно дешевые, и что мы можем путешествовать по миру. Ее молодость, в отличие от наших времен, прошла в мечтаниях, она хотела, чтобы у меня была иная, богатая и великолепная жизнь, потому что она страшно меня любит.
Она никогда не покидала Гдыни, хотя желала увидеть Закопане, и все комбинировала, а как бы оно было поехать в отпуск в Югославию. Дедушка размышлял о том, чтобы начать откладывать на такую поездку, но потом пришел к выводу, что особого смысла и нет, поскольку здесь, в Труймясте, у нас есть и леса, и море, так чего хотеть большего.
Иногда в клуб на Пагеде приезжало кино. Показывали, в основном, советскую туфту про солдат и пионеров, мюзиклы из Восточной Германии, хотя случались и фильмы про золотоискателей или что-нибудь подобное.
А помимо того, мама глядела на корабли, размышляя о том, куда те плывут, и все время читала репортажи из заграницы, печатаемые в "Пшекруе".
Признаю, что я чего-то недопонимаю, потому что, как мне кажется, если чего-то желаешь, то просто сражаешься за это – даже если и знаешь, что будет нелегко. Вот я мечтал о том, чтобы готовить, вот и сделался поваром. Хотел семью, вот и имею семью. Я жаждал красивой и умной жены – вот вам и Клара.
Когда я говорю об этом маме, та смеется так долго, что я даже начинаю злиться.
Но я же не дурак, знаю, что никогда не полечу в космос, равно как не открою забегаловку на Пятой Авеню. Пускай каждый человек узнает свой предел, а потом, в границах разумного, может мечтать, сколько влезет. Для мамы таким пределом стало платье. Такое, вроде бы как, носила сама Софи Лорен.
Мама высмотрела это платьице в доме моды на улице Танкистов, по дороге в свое учебное заведение. Оно было ну прямо словно из сказки, такое не похожее на пастельных цветов свитера, угловатые плащи, на пчелки, спутники и другой отстой. К тому же, лежало на ней словно вторая кожа, бабушкин жемчуг идеально подходил бы к нему, одним словом – эта прекраснейшая шмотка была свободной от всяческих недостатков, кроме одного.
Речь, вы же понимаете, в цене.
Дедушка, враг всяческих излишеств, работал бы на это платье целый месяц. Мама повторяет, что ей, чтобы это платье купить, нужно было бы только выиграть в "Янтарь". Только в счасливые случайности ее отучили верить. Судьба, как говорят, играет краплеными картами.
В общем, все остановилось на том, что мама заходила на улицу Танкистов раз, может, два в неделю, мерила платье перед зеркалом и строила дурацкие гримасы. Так она поступала до тех пор, пока продавщица не попросила, чтобы мама, по крайней мере, показала деньги. Я спросил, зачем ей, собственно, это было, нужно, так лазить за этим платьем, на что она ответила что-то вроде:
ebooksa