— По-моему, пора.
Все члены четвертой бригады во главе с бурильщиком Птицей, рослым мужчиной с бритой головой, были в сборе. Пришли и свободные рабочие с других буровых. Четвертая бригада опередила остальных в строительстве вышки, она сегодня была именинницей.
Скопление людей на склоне Девичьей горы привлекло внимание деревенских мальчишек. Прискакали сюда несколько табунщиков, оставив невдалеке свои косяки.
Людмила Михайловна живо ощутила готовность к бою: талевый блок цепко держит на весу «свечу» — бурильные трубы с трехшарошечным долотом на конце. По сигналу бурового мастера свеча спустится в колодец. Включат двигатель, и завертится бурильный станок, к вертлюгу взметнется поток глинистого раствора…
Тишина. Людмила Михайловна чувствует ее и в своем сердце: оно как будто бьется медленнее…
Настроение у всех приподнятое. Кажется, будто все вкладывают в свои слова какой-то особенный, глубокий смысл. Ага Мамед, до последнего дня занятый возведением вышек, монтажом оборудования и строительством котельной, произнес только одно слово:
— Пора!
Как много заключено в этом коротком слове! Он уверен в успехе. «Все готово! Монтаж отличный, оборудование прекрасное. Можете работать спокойно. Пусть сопутствует вам удача!»
Такой же глубокий смысл уловила Людмила Михайловна и в слове «товарищи», многозначительно произнесенном Артемом Алексеевичем. Казалось, главный геолог говорил ей и всем: «Мои дорогие друзья! Мужайтесь и верьте. Мы добудем нефть во что бы то ни стало».
— Присаживайтесь кто где стоит, — пошутил Птица.
Все засмеялись. Ага Мамед знал: если дело начинается с улыбки, оно всегда увенчается успехом. Все эти люди разойдутся, геологи займутся разведкой новых площадей, а он, Ага Мамед, и Птица останутся. Вместе с ними останутся три бурильщика, три помощника бурильщика, трое рабочих и слесарь. От них будет зависеть успех или неудача проходки, нормальная работа станков, состояние оборудования.
Спокойный, негромкий голос Белова вернул его к действительности.
— Уфимская свита лежит на глубине от ста до ста двадцати метров, — говорил Артем Алексеевич. — До двухсот метров залегает кунгурский ярус. Разрез артинской толщи сто пятьдесят метров. С четырехсот метров надо готовиться к встрече верхнего карбона.
Все эти данные прежде всего нужны мастеру. Это для него составлен маршрут движения. Он как бы предупреждает бурового мастера: «Пока дойдете до следующего села, вам придется преодолеть два оврага, перейти вспаханное поле, перебраться через болото». Бурильщик знает, что каждый пласт требует особого подхода к себе. В одном случае можно повысить давление на долото, а в другом нельзя; на одних пластах можно увеличить оборот долота, а на других это приведет к аварии.
Геолог продолжал:
— Продуктивная толща ожидается на глубине семисот метров.
У мастера на миг возникло сомнение: семьсот метров — условный забой, об этом говорил сам Белов. А если нефти не окажется и на восьмистах метрах? Можно ли пройти с этим инструментом тысячу метров?
Но о сомнениях мастера никто не должен догадываться. Сомнение у руководителя рождает неуверенность и панику у подчиненных. Он должен исходить из того, что нефть наверняка есть.
Ага Мамед посмотрел на главного геолога. Взгляд Белова будто говорил: «Держись, у нас сегодня счастливый день!» Тут же сидят Казимир Павлович и Сагит Гиззатович. Они внимательно слушают Белова. Людмила Михайловна порозовела от волнения. О чем она, интересно, думает?
А думала она вот о чем: «Начало положено. Впереди тысячи испытаний. Подумать только, на Урале будет нефть!»
ebooksa