Старик недоверчиво покачал головой. В глазах его было осуждение. Кто дал право этому парню смеяться над седой бородой? Надо иметь уважение к летам.
— Ты смеешься над старым человеком, — ответил Шаймурат. — Это плохо. Ведь и ты состаришься когда-нибудь. Почему же море держит нас на себе и мы не проваливаемся на дно?
Однако не похоже было, чтобы Белов шутил.
— Это правда, старик, — сказал он уже серьезно. — Именно здесь, под нами, когда-то было море. Как только мы доберемся своими долотами до него, из-под земли пойдет нефть. Она будет бить фонтаном. На месте Карасяя мы построим город, железную дорогу до Уфы проложим. И тогда нам с тобой поставят памятники из бронзы. На другое не согласимся.
Белов рассмеялся, и старик усомнился в том, что геолог говорит всерьез.
Еще недавно Шаймурат был равнодушен к нефти. Считал это делом геологов. Он умел смотреть за конями, вести их по тропе. У каждого человека своя забота. После собрания, когда он выступил перед всем Карасяем, Шаймурат стал ревниво следить за работой геологов. В спорах со стариками из аула он как мог защищал своих начальников. Охочих до шуток Закира и Галляма только смешило его заступничество.
— Больше никому не рассказывай про железную дорогу, — говорил Закир. — Выдумки эти, Шаймурат, не украсят твоей бороды!
С той поры у Шаймурата появилось непреодолимое желание открыть подземный клад, спрятанный в этом самом мертвом море, о котором говорил Белов. По Шаймурата смущали частые споры между Беловым и Великорецким. Если бы дело было верным, зачем им спорить? Сомнения путали мысли Шаймурата, черной змеей вползали в душу. Вот и сейчас геолог говорит о море смеясь. Не поймешь, шутит ли он над Шаймуратом. Если бы под ними оказалось море, то разве удержались бы здесь горы и леса, аулы и поля? Шаймурат укоризненно покачал головой.
Кони идут шагом. Артему Алексеевичу снова хочется вызвать старика на разговор. Это не так-то легко: старик ограничивается односложными ответами: «да» или «нет».
Но Белов знает слабую струнку Шаймурата: старик любит поболтать о коне. Он не раз говорил, что более выносливой и бодрой лошади, чем башкирская, нет во всем мире.
Артем Алексеевич уважал этого работящего и независимого старика. Взглянув на себя и на старика, он снова улыбнулся: едут Дон-Кихот и Санчо Панса. Дон-Кихот — на крупном вороном коне с толстыми ногами и плотной шеей. Рядом с его вороным гнедая кобыла Шаймурата кажется карликом. Но знаток лошадей, без сомнения, выбрал бы гнедую кобылу, выносливую и неприхотливую. Шаймурат утверждает, что его кобыла может за день пробежать сто километров. Белов стал подтрунивать над стариком:
— Шаймурат, тебе бы надо сменить лошадку. Шея длинная, ноги тонкие, корпус как у собаки, а морда тупая…
— Красота нужна только женщине. Когда человек сидит в седле, он смотрит не на морду лошади, а на дорогу! — возразил старик.
Артем Алексеевич продолжал:
— Я это потому говорю, что кобыла твоя хилая и слабая.
Недобрая улыбка тронула губы старика.
— Я принимаю твой вызов, — глухо произнес он. — Видишь, там, впереди, стог сена? До него километра три. Скачи к нему. Я тебя обгоню!
— Догоняй! — азартно крикнул Белов.
Ветер резанул лицо. В ушах застучала кровь. Сердце загорелось борьбой. Дорога мягкая, вороному легко бежать.
Артем Алексеевич оглянулся. Гнедая была совсем рядом. Шаймурат сильно пригнулся к шее лошади. Опытный всадник, помогает.
ebooksa