— Мастеров и бурильщиков нам пришлют, а подсобных рабочих придется набирать на месте. Не выписывать же их из Баку или из Верхнечусовских Городков…
— Значит, мы только в подсобники и годимся? — обиженно спросил Буран.
— Сегодня — подсобник, а завтра — буровой мастер. Тут уж от человека будет зависеть!
Буран заметно повеселел.
— Ребята найдутся. Как бы вот только Ясави опять не затормозил дело. Он все боится, что мы разорим колхоз.
— А в соседних аулах?
— Наберем. Из нашей долины всегда уходили на отхожие промыслы. К нам еще охотней пойдут: работа под боком, почти дома…
Бурану хотелось расспросить инженера о будущей работе, но тот задумался, и карасяевец не стал лезть к нему с расспросами, резонно рассудив, что успеет еще все разузнать, когда придет время.
Так же как Алтынбаев мечтал о новом городе Черниковске, Белов мечтал о нефтяном городе. Если бы нашелся человек, который в эти горячие дни догадался спросить его об этом городе, Артем Алексеевич, не моргнув глазом, показал бы ему, где встанут буровые вышки, где пройдет железная дорога и где развернется строительство соцгорода.
Ему уже слышался перестук вагонных колес, далекие паровозные гудки, от которых он успел отвыкнуть, звон колокола на пожарной каланче. Он видел афиши кинотеатра, мысленно читал свою городскую газету…
Город появится обязательно! И в нем будет все иначе, чем в других городах. У него будет свое лицо!
Красная площадь есть только в Москве. Невский проспект — в Ленинграде. Крещатик — в Киеве, Дерибасовская — в Одессе! Белов был бы рад, если бы туристы приезжали в Ташкент только ради того, чтобы увидеть сказочную красоту улицы Навои…
Ему вспомнились города, в которых он бывал. К несчастью, почти всюду так однообразна архитектура. И даже названия улиц одни и те же: улица Восьмого марта, Парижской коммуны… И это в тысячах городов! Конечно, не следует забывать о женском празднике, но нельзя допускать такое унылое однообразие. Куда бы ты ни попал, везде одни и те же названия. Точно человек приговорен всю жизнь читать одну и ту же книгу.
Если бы это зависело от него, он сам придумал бы названия будущих улиц еще не существующего города. Например, аллея Высоких тополей, или площадь Первого свидания, или переулок Первой вышки, или парк Поющих соловьев.
В жизни должно быть больше тепла, ласки. Не только суровая политика, но и лирика… Они, ей-ей, не помешают друг другу.
…Стоит только оглянуться, чтобы увидеть Девичью гору. Бурану вспомнилось, как накануне отъезда на действительную службу они с Камилей забрались на самую вершину. Словно это происходило не три года назад, а только вчера.
Они стояли и смотрели на свою долину, провожая солнце. На вершине еще играли его лучи. Закат покрывал легким румянцем стволы берез, он проложил багряные тропы через мелкие озера и перекинул оранжевый мост через Белую. До облаков, казалось, можно было дотронуться рукой. Стоя над пропастью, они чувствовали себя хозяевами своего счастья.
С тех пор все изменилось. Потеряли они свое счастье.
…Всадники неторопливо ехали по пыльной дороге, петляющей по дну ущелья. Потные кони, вытягивая губы, на ходу тянулись к траве.
До слуха Артема Алексеевича донеслись странные звуки, напоминающие то свист, то цоканье копыт.
ebooksa