Тайна Богоматери. Истоки и история почитания Приснодевы Марии в первом тысячелетии

Третья беседа Феодота, включенная в Деяния Ефесского Собора, произнесена в Ефесе в день памяти апостола Иоанна Богослова и посвящена дальнейшему раскрытию темы обнищания Божества.

Однако Феодоту принадлежит еще одна беседа, не включенная в Деяния Собора. Ее название: «Феодота Анкирского о Святой Марии Богородице»[686]. В некоторых рукописях добавлено: «и на Святое Рождество Христово». В отличие от двух рождественских бесед, включенных в Деяния Ефесского Собора, данная беседа не была произнесена на Рождество. Поводом к ее произнесению послужил праздник в честь Богородицы, совершавшийся в непосредственной близости к Рождеству — предположительно, в предшествующий Рождеству воскресный день[687].

Основное содержание этой беседы — Божественное Домостроительство о человечестве, лишившемся райского блаженства через грехопадение Адама и Евы. Феодот оплакивает падшую человеческую природу, которая собственными усилиями не в состоянии вернуться в свое первоначальное состояние. В человеческую историю вмешивается Сам Бог, становясь ее частью. Воплотившись, Он исправляет ошибки Адама (здесь Феодот продолжает идею «переоглавления», о которой мы говорили, разбирая богословие Иринея Лионского). То, что в Адаме стало поводом к плачу, во Христе становится поводом к радости. В этой перспективе Феодот предлагает слушателям применить к себе вторую заповедь блаженства: «Блаженны плачущие, ибо они утешатся» (Мф. 5:4).

Особое место в этой проповеди уделяется Пресвятой Богородице, Которая послужила орудием спасения человеческого рода. Как многие христианские авторы, уже рассмотренные нами, Феодот Анкирский сравнивает Марию с Евой; как Ириней Лионский, он считает Марию необходимой участницей «переоглавления», исправившей ошибки Евы, подобно тому как Христос исправил ошибки Адама:

Вместо послужившей смерти девы Евы уготована богоблагодатная Дева, чтобы стать служительницей жизни, Дева с женским естеством, но без женской глупости (σκαιότητος), Дева незапятнанная, невинная, пречистая, безупречная, непорочная, святая душой и телом, которая процвела, как лилия среди терний, необученная лукавству Евы… Еще до рождения Она была посвящена Творцу и по рождении отдана Богу в знак благодарности… Облеченная, как одеждой, божественной благодатью, с душой богомудрой, с сердцем, обращенным к Богу… Она во чреве носила Бога и стала поистине Богородицей[688].

Как мы видим, теория «переоглавления» органично сплетается у Феодота Анкирского с богословским учением о Христе — истинном Боге и истинном Человеке, и о Марии — истинной Богородице. Опираясь на опыт древних отцов, он отвечает на те вопросы, которые волнуют его современников. Отстаивая единство Божественной и человеческой природ во Христе, Феодот раскрывает смысл Священной истории. Говоря о Домостроительстве спасения, Феодот не перестает изумляться и Божественной мудрости, и Божественному смирению. И это изумление становится для него ключом к раскрытию тайны Богоматери.

Прокл Константинопольский

Святитель Прокл был одним из активных борцов против несторианства. Будучи учеником святого Иоанна Златоуста, он был долгое время пресвитером в Константинополе, пока не был рукоположен в сан епископа Кизического. Однако в епархии его не приняли из-за его противостояния Несторию, и он продолжил проживать в Константинополе, проповедуя в разных храмах. В 430 году, в разгар несторианской смуты, в день ежегодного празднования в честь Девы Марии[689], в присутствии самого Нестория и его сторонников, Прокл произнес свою знаменитую проповедь, впоследствии включенную в деяния III Вселенского Собора. Зная о неприятии термина «Богородица» в стане сторонников Нестория, Прокл бросает вызов Несторию, начиная свою проповедь именно с этого термина, ставшего предметом пререканий:

Нынешнее собрание наше в честь Пресвятой Девы вызывает меня, братия, сказать Ей слово похвалы, полезное и для пришедших на это церковное торжество. Оно составляет похвалу жен, славу их пола, какую доставляет ему Та, Которая в одно время есть и Матерь, и Дева. Вожделенное и чудное

собрание! Торжествуй, природа, потому что воздается честь Жене; ликуй, род человеческий, потому что прославляется Дева. Ибо «когда умножился грех, стала преизобиловать благодать» (Рим. 5:20). Нас собрала здесь Святая Богородица и Дева Мария, чистое сокровище девства, мысленный рай второго Адама, — место, где совершилось соединение естеств, где утвердился Совет о спасительном примирении[690].

Прокл Константинопольский. Фрагмент фрески

Далее Прокл излагает христологическое учение в терминологии, максимально дистанцированной от несторианской. Акцент делается на единстве Лица Иисуса Христа как Бога и Человека. «Кто видел, кто слышал, чтобы обитал во чреве Беспредельный Бог, Которого не вмещают Небеса, Которого не ограничивает чрево Девы?» — спрашивает проповедник. И отвечает:

Родившийся от жены не есть только Бог и не есть только Человек: этот Родившийся сделал женщину, древнюю дверь греха, дверью спасения; где змий разлил свой яд, найдя преслушание, там Слово воздвигло Себе одушевленный храм, войдя туда послушанием; где возник первый грешник Каин, там родился бессеменно Искупитель человеческого рода Христос[691].

Пантократор. Мозаика. XIV в. Церковь Паммакаристос, Стамбул, Турция

Здесь святой Прокл воспроизводит традиционное учение о Христе как втором Адаме и Марии как второй Еве, восходящее к апостолу Павлу и священномученику Иринею Лионскому.

Рождение Христа сверхъестественным образом от Девы служит для Прокла прямым доказательством того, что родившийся — Бог:

Человеколюбец не возгнушался родиться от Жены, потому что это дело Его даровало жизнь. Он не подвергся нечистоте, вселившись в утробу, которую Он Сам устроил чуждой всякого повреждения. Если бы эта Матерь не пребыла Девой, то рожденный Ею был бы простой человек, и рождение не было бы чудесно; а так как Она и после рождения пребыла Девой, то кто же Рожденный, как не Бог?[692]

Богочеловечество Иисуса Христа раскрывается через серию утверждений, каждое из которых бьет по доктрине Нестория:

Не чрез постепенное восхождение к Божественному естеству сделался Богом Христос — да не будет! Но, будучи Бог, по Своему милосердию сделался человеком, как мы веруем. Не человека обожествленного проповедуем, но Бога воплотившегося исповедуем. Рабу Свою избрал для Себя в Матерь Тот, Кто по естеству не имеет матери, а по Домостроительству не имеет отца… Если Он — только человек, то Он не мог быть без матери: и действительно, у Него есть Мать. Если Он — только Бог, то Он не без Отца: в самом деле, у Него есть Отец. Он не имеет матери как Творец, не имеет отца как Человек[693].

Так знай, что Искупитель наш не есть простой человек, потому что весь род человеческий порабощен греху, но Он также и не Бог только, непричастный естества человеческого. Он имел тело, потому что если бы Он не облекся в меня, то и не спас бы меня. Но, вселившись во чрево Девы, Он облекся в меня осужденного, и в нем — в том чреве совершил чудную перемену: дал Духа и принял тело, Один и Тот же [пребывая] с Девой и [рождаясь] от Девы[694].