– Тоже терпеть не могла гимназию, при первом удобном случае удрала от учителей.
Мы ощутили симпатию друг к другу и, переговариваясь шепотом, встали за кулисами. Показ начался с небольшим опозданием.
– Ну надо же, почти вовремя, – тихо засмеялась Мэри.
Мимо нас проходили невесты, и в конце концов бородатый парень тихо сказал:
– Вы следующие!
Мэри вздернула подбородок и шагнула вперед. Я схватила край шлейфа и засеменила следом.
Мур двигалась медленно, зрители начали аплодировать. Ну и ничего сложного нет, надо просто плестись за моделью. На голове у меня сейчас парик, локоны, завитые штопором, падают на плечи. Платье цвета пыльной розы длиной ниже колена прямо на мне закололи булавками. На ногах туфельки без каблука, в носки засунули вату – у школьницы Луизы оказался сорок второй размер.
Пара – невеста и ее фрейлина-шлейфоносица – торжественно двигалась по подиуму. Я старалась держаться на нужном расстоянии, следила за куском кружевной ткани. И тут раздался вопль:
– Катюша, что с тобой ироды сделали!
Мэри остановилась, я тоже замерла. Глаза увидели Надежду Андреевну. Та подскочила к «языку».
– Господи, девочку не узнать! Изуродовали! Что с волосами? А с лицом? Зачем так намазюкалась…
Договорить Круглова не успела – ее схватили два охранника и быстро понесли из зала. Но тетя Мура не сдавалась, она вопила сиреной:
– Позор на мою седую голову! Вырастила гулящую! Разве невеста такой должна быть? Ужас! Ужас! Домой не приезжай, меня соседи уважать перестанут! Где моя доченька? Где…
Окончание спича никто не услышал. Секьюрити утащили тетю Муру за высокие двери, и воцарилась тишина. Меня восхитило поведение Мэри. Девушка притормозила на пару секунд, а потом медленно продолжила идти, не обращая внимания на обличительную речь матери.
Я топала следом, и вдруг моя левая нога неожиданно подвернулась в щиколотке… Чтобы сохранить равновесие и не рухнуть, пришлось отпустить шлейф, замахать руками, сделать шаг вперед. Я наступила на ленту из кружев, поняла, что моя нога запуталась в материале, хотела… Вот не знаю, чего хотела, но твердо понимаю, чего никак не хотела. Не было у меня желания шлепнуться лицом на подиум. Но именно это и произошло. Послышался треск – от роскошного платья невесты оторвался шлейф. Я попыталась встать, сгребла в кучу руки, оперлась о подиум, подтянула к себе левую ногу, потом правую, приподнялась и… Снова рухнула, на этот раз на спину. Мои туфли взметнулись к потолку и улетели к зрителям, которые почти одновременно издали: «Ах!» Мэри обернулась, быстро подмигнула своей фрейлине – то есть мне, – замахала руками и плюхнулась рядом.
– Мама! – пропищал кто-то из зала.
Модель начала подниматься, наступила на свою юбку… Раз! Часть подола оторвалась и повисла. Мур картинно прижала ладони к голове. И тут меня осенило. Мэри словно говорит: «Не следует сейчас демонстрировать испуг, надо превратить неприятность в комедию». Я подползла к модели, уцепилась за эту полосу ткани, стала отдирать ее от длинной части и громко сказала:
– Хотела создать макси – опять не получилось. Сделаю мини!
Зрители захохотали и зааплодировали. Мэри сдернула с моей головы парик и швырнула его в зал. Потом схватила шлейф и быстро вытерла его краем мое лицо! Я сделала вид, что пинаю ее ногой, Мур изобразила, что отвесила мне затрещину! Пару секунд мы изображали драку, потом я поскользнулась и, совершенно не желая этого, опять упала. Мэри плюхнулась рядом и запела на английском. Похоже, она исполняла известное произведение, потому что присутствующие подхватили.
На подиум выбежал Эдуард с криком «мой показ провалился». Похоже, модельер понял, каким образом мы с Мэри исправляем положение. Загремели аплодисменты.