Золото

— Я ничего об этом не знаю.

— В чем дело, Жорж? — спросила Лидия.

— Перо вставили, вот в чем.

— Нет, серьезно, — сказал Мишка. — В чем дело?

— В том дело — не товарищ ты, а предатель. Не строй невинность. На ячейке кто ставил вопрос о смотрителях Нижнего и Верхнего? Потом, в том еще дело: гони монету, должок старый. Теперь я пришел к тебе, можешь гордиться. Как нарочно, проигрался в пух и вдребезги. Думал, завтра верну свои на разрезе, а тут вызывают в Главное управление и — пожалуйте бриться.

Мишка старался избежать насмешливых и вызывающих взглядов Жоржа: если бы тот потребовал десятую часть долга — не смог бы рассчитаться. Жорж продолжал:

— Жорка — парень свой, не откажет, а как дело коснется чего другого — в шею, вредный элемент. Так, что ли?

— Теперь не попрошу. А за старое, верно, надо крыть.

Жорж насторожился, чувствуя оскорбление:

— Это почему же?

— Потому. Сам знаешь.

Жорж растерялся, и Лидии стало жаль его. Перед ней стоял не тот удалый парень, которого она привыкла видеть — со смелыми блестящими глазами, вызывающим разворотом плеч.

Чтобы прекратить неприятный разговор, она поинтересовалась, чем же он думает заняться. Теперь, после такого размаха, вряд ли он сможет примириться с обыкновенным заработком старателя.

— Жорж не пропадет, не плачь, Лида. Есть слушок об одном местечке. Говорят — бешеное золото. Верхний не видал такого содержания.

Мишка сделал равнодушное лицо:

— Что за местечко?

— Даешь слово не болтать? Про Теркандинские ключи поговаривают. Тебе, как своему, бодайбинцу, говорю. А что ты нашего брата крыть начал — когда-нибудь об этом вспомним. Неважно.

— Можешь быть уверенным, я болтать не стану, но и тебе не советую. — Мишка сдвинул брови. — Вам таким туда и дорога, но вы поднимаете слухами прииски, вся масса хлынет за вами к черту в зубы. По-товарищески говорю — срыв делаете. Я слышал о твоей Терканде, о ней уже с лета шепчутся.

— Стараешься? — усмехнулся Жорж. — Конечно, на деляне стараться потруднее во сто раз. Сколько платят?

— Теперь жалованье нам с тобой одинаковое, — улыбнулся Мишка.