— Не волнуйтесь, товарищ прапорщик. Я совсем и не виноват. Машина не моя… Моя на профилактическом осмотре…
— Мне неважно, чья машина, — ворчит Ерофеенко, — твоя или царя Горохового. Мне задание выполнить надо по обеспечению личного состава вещевым довольствием.
Он закуривает. Идет к костру, у которого греются Игнатов, Истру, Асирьян. Веселые ребята. Прапорщик Ерофеенко прислушивается. Истру рассказывает что-то про киностудию.
— Слушай, — говорит прапорщик, — рядовой Истру, а какое ты отношение к кино имеешь?
— После окончания школы семь месяцев ассистентом оператора на «Молдова-фильм» работал, — докладывает Истру.
— О, — удивляется прапорщик. — Я по молодости тоже чуть в операторы не попал.
Истру вскакивает, кажется, он готов обнять и расцеловать прапорщика. Но служба есть служба, Истру с достоинством произносит:
— Позвольте пожать вашу руку, коллега.
Прапорщик Ерофеенко позволяет. Присаживается к костру. Поправляя палкой горящие сучья, объясняет:
— В войну дело было. Уже в Германии, в сорок пятом. Я, можно сказать, жизнью рискуя, нашим фронтовым кинооператорам большую солдатскую помощь оказал. В сложных условиях пленку на аэродром доставил… Уж они меня благодарили, благодарили… А начальник их, армянин, как сейчас помню — майор, очень мне даже руку жал. Сказал, что мне учиться надо, что у меня способности.
— Из чего же он такой вывод сделал? — поинтересовался Истру.
— Как из чего? — удивился Ерофеенко. — Из меня.
— Хотите яблоко, товарищ прапорщик? — предложил Истру. — Молдавское. Предки посылочку подкинули.
Ерофеенко благосклонно взял яблоко, посмотрел на дорогу, где шофер ставил домкрат, недовольно покачал головой.
Между тем Истру улыбнулся. Переглянулся с Игнатовым и Асирьяном. Спросил вкрадчиво:
— Значит, из вас?
— Что из меня? — позабыл прапорщик Ерофеенко.
— Вывод сделал армянин-начальник, — пояснил Истру.
— Да, да… — кивнул Ерофеенко, надкусывая яблоко.
— По внешнему виду? — понимающе спросил Игнатов. — Или вы с камерой работали?