— Работал, — сказал Ерофеенко. — Туда прямо как посмотришь — и все видно. А внизу ну словно спусковой крючок. Чуть больше, чем в автомате. Нажмешь, а она стрекочет… Тр-р-р.
— Сейчас бесшумные есть, — скучно заметил Истру, поняв, что разыграть прапорщика не удастся.
— То сейчас, — сказал Ерофеенко. — А тогда… Начальник-армянин говорит, хороший ты кореш, Ерофеенко, давай в нашу команду… А я нет.
— Чего же это вы? — спросил рядовой Игнатов.
— С пехотой жаль расставаться было, — вздохнул Ерофеенко.
— С царицей полей, — напомнил Асирьян.
— Это вы маху дали, товарищ прапорщик, — категорически заявил Истру. — Перед вами, можно сказать, светлое будущее открывалось, а вы примитивным чувствам поддались.
Помрачнел Ерофеенко, произнес глухо:
— Разговорчики… — Потом откашлялся. Сказал, но не оправдываясь, а, наоборот, утверждая: — Я своим настоящим и своим будущим вполне доволен. А относительно чувства с вами, рядовой Истру, совершенно не согласен. Чувство любви к своей части, к своему подразделению не может быть примитивным. Это у вас в голове еще детство бродит.
— Совершенно верно, товарищ прапорщик, — согласился Игнатов. — Он думает, если ноги у него что ходули, то он уже взрослый. Мало каши еще съели, рядовой Истру.
— Товарищескую критику принимаю. Обязуюсь исправиться, — доложил Истру.
— Да-а, — покачал головой Ерофеенко. — Тяжелая вы публика… И к важному учению, видать, еще не готовы. Группа… встать, — подал он предварительную команду. — В одну шеренгу становись!
Прапорщик хотел было на досуге позаниматься строевой подготовкой. Но, к счастью Игнатова, Истру, Асирьяна, шофер уже заменил колесо. Вытер руки тряпкой. И сказал:
— Можно ехать.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
Жанна Лунина — Герасиму Обочину.
«Герка, молодчина! Я обалденно обрадовалась твоему письму. Даже не представляла, что способна так радоваться. Правильно говорят: старый друг дороже новых двух.
Я хорошо помню, как ты целовал меня на лестничной площадке. Ты не только пытался целовать, но и поцеловал. Три раза. В ухо, в лоб и в подбородок. Я запомнила все хорошо, потому что раньше никогда не целовалась с мальчишками. Вертела я головой не от того, будто ты мне не нравился. Просто я боялась. А от тебя пахло вином. И вел ты себя как ненормальный…
Относительно тайны в человеке. Я совсем позабыла. Скорее всего где-то вычитала. Ты знаешь, я в школе читала много и все подряд…
Очень рада, что у тебя все нормально в жизни. И заграничная командировка тоже совсем неплохо. Посмотришь другую страну, узнаешь других людей.