Второе сердце

— Как он?

— Все хорошо, кажется: по утрам зарядку делает — через скакалку прыгает. Гуляет помногу… Только — грустный. И музыку не слушает.

— Ничего, Вера Ивановна! Дайте время, дайте время!

Роман сидел с раскрытой книгой в ладонях на зеленой травке кресла под радужным мухомором торшера.

— Привет, Роман! Что почитываем?

— Привет. Почитываем-то? Разное… Садись. Кофе сварить?

— Не хочу. Ничего не хочу. Музыку…

— Магнитофон испортился. А починить некому — папаня опять улетел в свой Казахстан, я же, ты знаешь, в этих механизмах ни бельмеса не смыслю. И в ателье все не соберусь позвонить.

— Ну, обойдемся без музыки. Как твои дела?

— Без изменений. Слово в слово могу повторить то, что говорил в прошлый раз.

— А что невесел?

— Так ведь — без изменений…

Они помолчали. Тарасову и хотелось оттянуть главный момент разговора, поболтать о каких-нибудь пустяках, да на ум ничего не шло.

— У меня тут появились кое-какие соображения…

— Выкладывай.

— Помнишь, когда мы с тобой из клиники домой ехали, ты попросил вернуть тебе сердце и я обещал?

— Было такое.

— Так вот, я могу свое обещание выполнить. Вернуть…

— Заспиртованное, в банке, накрытой газеткой, перевязанной обрывком бинта, — так, что ли?

— Нет, зачем же… Я закончил свой эксперимент, и он мне удался. Я починил твое сердце. Надеюсь на этом деле защитить докторскую. Твой «мотор» работает — лучше не надо, испытал на всех режимах — на сто лет хватит. Могу вернуть в полном смысле — тебе в тебя. Как ты на это смотришь?