Гарри покраснел. София и сама так думает?
— Простите. Я не хотел ставить вас в неловкое положение. — Он приподнялся со стула. — Я хотел лишь вам помочь.
— Нет, что вы. Я понимаю. Пожалуйста, останьтесь, — сказала София просительным тоном. — Но это удивительно. Иностранец предлагает нам содействие после того, что сделал Энрике. — Она закусила губу. — Думаю, моему брату нужен этот новый пенициллин.
— Тогда позвольте мне помочь вам. Я понимаю, жизнь… трудная.
Тут улыбка осветила лицо девушки.
— Хорошо. Спасибо вам.
— Приведите врача, купите лекарства, необходимые вашему брату, и пришлите счет мне. Больше вам ничего не нужно делать.
София явно испытывала неловкость:
— Извините меня, сеньор Бретт, вы спасли жизнь моему брату, а я даже не поблагодарила вас как следует.
— Это ничего.
— Все теперь друг друга подозревают. — Она встала. — Приготовить вам кофе? Он, конечно, не такой, как вы привыкли.
— Да, спасибо.
Девушка наполнила водой из-под крана большой черный чайник.
— Ох уж эта старая ведьма, которую вы видели на лестнице! Теперь Энрике болен, и она хочет, чтобы мы отдали Пакито в церковный приют. Но мы не хотим. Там ничего хорошего.
— Правда?
Гарри собирался было сказать, что знает женщину, которая работает волонтером в одном из приютов, но передумал. София подала ему чашку кофе. Он взглянул на девушку. Откуда у нее такое самообладание, такая энергия? Волосы у Софии были черные, как деготь, но, когда на них падал свет, отливали рыжиной.
— Вы давно работаете в посольстве? — спросила София.
— Вообще-то, всего несколько недель. Меня уволили из армии по инвалидности.
— Значит, вы воевали? — В ее голосе прозвучали нотки уважения.
— Да. Во Франции.