— Abogado[53] сидел и ничего не делал, я застукал его. Inglés стоял рядом и смотрел.
— Сеньор сержант, прошу вас, — сказал Винсенте. — Мне стало плохо. Пайпер собирался позвать охрану.
— Тебе стало плохо?
От ярости Рамирес выпучил глаза и ударил Винсенте по лицу одетой в перчатку рукой. Звук разнесся по карьеру, как винтовочный выстрел, адвокат безвольно осел на землю. Рамирес повернулся к Берни:
— Ты позволил ему бездельничать? Коммунист, английский ублюдок! — Сержант подступил к нему. — Ты из тех, кому еще не вправили мозги? Думаю, тебе не повредит денек на кресте.
Он повернулся к Родольфо, тот улыбнулся и мрачно кивнул. Берни сжал губы и подумал, как скажется эта пытка на его раненом плече, оно и без того каждый день сильно болело после работы на улице. Он посмотрел в глаза Рамиресу. Что-то в его взгляде, должно быть, разозлило сержанта. Берни не успел и глазом моргнуть, как тот выхватил хлыст и стегнул его по шее. Вскрикнув, Берни отпрянул и приложил руку к месту, куда пришелся удар, — между пальцами потекла кровь.
Августин вышел вперед и нервно прикоснулся к руке Рамиреса:
— Сеньор сержант…
— Что? — нетерпеливо оглянулся начальник.
Августин сглотнул:
— Сеньор, его обследует психиатр. Я… я думаю, коменданту не хотелось бы, чтобы он пострадал.
— Ты уверен? — нахмурился сержант. — Этот?
— Por cierto, sargento[54].
Рамирес выпятил губы, как ребенок, оставленный без сладкого, и недовольно кивнул:
— Ладно. — Он наклонился к Берни, и в лицо тому ударил резкий запах чеснока. — Считай это предупреждением. А ты, — он ткнул пальцем в сторону Винсенте, — берись за работу.
Сержант ушел, Родольфо зашагал следом. Августин поспешил за ними. На Берни он не взглянул.
В тот вечер, пока заключенные лежали на нарах и ждали команды тушить свет, Винсенте, проспавший бóльшую часть вечера, повернулся к другу.
— Тебе лучше? — спросил его Берни.
— По крайней мере, я отдохнул, — вздохнул адвокат; в тусклом свете свечи резче выделялись морщины, залегшие на его изможденном лице. — А ты?
Берни прикоснулся к длинному порезу на шее, который он промыл в надежде избежать заражения.