Зима в Мадриде

22
18
20
22
24
26
28
30

— Он не справляется, — сказала София. — К тому же новые школы бесполезны, там полно инвалидов войны, националистов, у которых нет никакого опыта учительской работы. Я пытаюсь заниматься с ним дома.

На лестнице раздались шаги, тяжелые, мужские. София резко втянула в себя воздух:

— Это Энрике. — Она встала. — Я поговорю с ним наедине. Отведите Пако на кухню, прошу вас.

— Пойдемте, молодой человек, — улыбнулась Барбара.

Она взяла мальчика за руку, Гарри пошел за ней. Он затопил плиту. Из-за двери доносился приглушенный шум голосов. Чтобы отвлечь Пако, Барбара взяла со стола книгу в зеленой обложке с изображением мальчика и девочки, идущих в школу:

— Что это за книга?

Пако закусил губу, прислушиваясь к разговору в гостиной. Гарри узнал голос Энрике, потом раздалось мучительное рыдание.

— Что это? — повторила Барбара, отвлекая мальчика.

— Мой старый учебник. Когда я ходил в школу, до того как маму и папу забрали. Мне там нравилось.

Барбара открыла книгу и положила перед Пако. Из-за двери слышался плач — мужской плач. Мальчик снова взглянул на дверь.

Барбара мягко попросила:

— Расскажи, пожалуйста, что в нем. Нужно оставить Софию и Энрике одних ненадолго… — Она вдруг добавила: — Я помню этот учебник. Мера однажды показывали мне его. У Кармелы был такой.

Ее глаза наполнились слезами. Гарри понял, что за показной живостью этой женщины кроется отчаяние, она на грани срыва.

— Посмотрим, какие тут разделы, — заговорила Барбара с Пако. — История, география, арифметика.

— Мне нравилась география, — поделился мальчик. — Смотри на картинки, тут все страны мира.

За дверью стало тихо.

— Посмотрю, как они там, — сказал Гарри, вставая. — Останься с Пако.

Он сжал плечо Барбары и вышел в гостиную. Энрике сидел на кровати с Софией. Он поднял скорбный взгляд на Гарри. Такого выражения на его лице тот никогда еще не видел: следы слез и гримаса скорби делали его отвратительным.

— Ты наблюдаешь все трагедии нашей семьи, inglés.

— Мне очень жаль, Энрике.