— Гарри тут ни при чем, — вмешалась София.
— Если бы он видел нас раньше… Когда-то у нас было достоинство, сеньор. У нас было достоинство.
В дверь постучали.
— Наверное, это «скорая помощь», — вздохнула София.
Однако, пока она шла открывать, внутрь просунулось узкое лицо сеньоры Аливы. На голове у нее была черная шаль, концы она крепко сжимала в руке.
— Простите меня, но я слышала плач. Что-нибудь случилось? О… — Увидев тело на постели, старуха перекрестилась. — О, бедная сеньора Роке. Несчастная. Но теперь она в покое, с Господом.
Женщина с любопытством взглянула на Гарри.
— Сеньора Алива, мы предпочли бы сейчас остаться одни, прошу вас. Мы ждем, когда заберут тело нашей матери.
Святоша оглядела комнату:
— А где Пако? Pobrecito[67].
— На кухне. С одной нашей подругой.
— Вам сейчас нужен священник, — вкрадчиво проговорила старуха. — Позвольте, я приведу отца Фернандо.
Внутри у Софии словно что-то лопнуло. Гарри почти физически ощутил это, в комнате будто раздался щелчок. София большими шагами подошла к сеньоре Аливе. Старуха была выше ее ростом, однако отшатнулась.
— Послушайте меня, вы, старая стервятница, мы не хотим, чтобы сюда приходил отец Фернандо! — София перешла на крик. — Сколько бы вы ни пытались притащить его в наш дом, сколько бы ни старались заполучить Пако, у вас ничего не выйдет! Вам здесь не рады, вы поняли? А теперь уходите!
Сеньора Алива вытянулась в полный рост, ее бледное лицо побагровело.
— Вот как вы встречаете соседку, которая пришла помочь, вот как вы относитесь к христианскому милосердию! Отец Фернандо прав: вы — враги Церкви…
Энрике встал с кровати и, сжав кулаки, подошел к сеньоре Аливе. Святоша попятилась.
— Тогда иди и донеси на нас священнику, старая сука! Которая одна живет в пустой квартире, потому что ее священник дружен со старостой квартала!
— Моего отца убили коммунисты! — дрожащим голосом ответила женщина. — Мне негде было жить!
— Плевать мне на твоего отца! Убирайся!