— Да, стены были голые, когда я сюда въехал.
— Нашли какие-нибудь памятные вещицы от коммуниста, который жил здесь до вас? — Капитан улыбнулся. — Директивы из Москвы на оборотной стороне сидений стульев?
— Нет, вообще ничего.
— Люди Франко, наверное, все тут подчистили. Кстати, за вами больше не следят?
— Нет. Уже много недель.
— Наверное, посчитали вас слишком мелкой пташкой.
«Боже, — подумал Гарри, — если бы вы знали подробности, и это все ерунда в сравнении с тем, что я собираюсь сделать в субботу».
Но не стоит сейчас об этом размышлять, нужно сохранять спокойствие. Быть холодным, как ключ.
— Кстати, — сказал Толхерст, — твоей невесте нужно завтра прийти на собеседование в посольство. Простая проверка на политическую благонадежность в подтверждение, что она не агент Франко. Я могу просветить тебя вкратце, как ей следует отвечать.
— Хорошо. Спасибо.
— С мальчиком проблем не возникнет, — говорил Толхерст, — но ей придется доказать, что она заботилась о нем.
Он посмотрел на Гарри со своим обычным глуповато-серьезным видом.
— Она уже полгода собирает его талоны на продукты, — сказал Гарри.
— Это подойдет, — кивнул Толхерст.
Хиллгарт смотрел на них, переводя взгляд с одного на другого, и вертел в руке стакан:
— Бретт, вы должны быть благодарны Толли. Он вчера полдня провел в иммиграционном отделе.
В дверь снова позвонили, резко. Секунду вся троица молчала, будто собираясь с духом. Потом Хиллгарт сказал:
— Впустите его, Бретт.
Сэнди стоял за дверью, сутулился, улыбался.
— Привет, Гарри. — Он заглянул в дом через его плечо. — Они там?