На следующее утро к блокпосту подъехал афганец на осле, погоняя перед собой пять овец.
— Э, куда идёшь, зачем овец ведёшь?
Сержант Ташаев недаром сержанта получил: всё видел, всё понимал, да и по национальности узбек.
— К себе иду, овец в подарок гоню. Свадьба скоро, племянник женится.
— Поздравляю, счастья твоему родственнику и тебе счастья, но не можем тебя пропустить. Слышал, что там творится? Убивают! Главаря душманов прямо в постели убили, опасно там. Подумай, может, не стоит идти?
— Я не знал. А если я вам отдам сейчас одного барана, а второго — когда обратно с родственниками пойду, вы меня пропустите?
— Конечно же. О чём разговор. Это наш долг: защищать мирных дехкан от душманов.
— Угу.
Разговор шёл на ломаном наречии, характерном для данной местности, которое знали и Саид, и Ташаев. Саид тут же отогнал одну овцу на блокпост и спокойно прошёл дальше. Теперь стоило подумать, куда деть три овцы, якобы предназначенные в подарок. Бросить жалко, а идти с ними — много вопросов. Так ничего не решив, он привёл осла и овец и, оставив пастись их в ущелье, быстро направился к спрятавшемуся между камней командиру.
— Всё в порядке, Саид?
— Да, я договорился. Через блокпост нас пропустят. Я сказал, что иду на свадьбу и веду с собой подарок. Одну овцу я уже отдал, когда будем возвращаться, отдам ещё одну.
— Не забивай себе голову, скажешь, что в кишлаке творится что-то страшное, и ты оттуда сбежал, заодно прихватив нас. Оружие спрячем, морды испуганные состряпаем и вперёд.
— Да вот я и боюсь, что твоё лицо, Аль-Шафи, шурави заинтересует.
— Так и есть, об этом я не подумал.
Ничуть не сомневаясь, я нанёс на лицо мазь, отчего кожа покраснела и сделалась похожей вообще непонятно на какую. Пришлось обвязать морду лица платком, оставив только глаза. Тело также полностью было прикрыто одеждой.
Забрав оружие и овец, мы побрели в сторону блокпоста. Одеты мы все были в рваньё, поэтому мало походили на обычных душманов. Все вышло, как мы и предполагали. Саид, отдал постовым даже не одного барана, а двух, несказанно этим обрадовав шурави, и нас дотошно не рассматривали, а только взглянули. А моя физия сразу вызвала отторжение из-за огромных пятен, стоило только откинуть повязку. На коричневой коже они не красными казались, а были очень странного синюшного цвета. Кому охота связываться с больным. Нас благополучно пропустили.
Не останавливаясь, мы прошли селение Маравар и добрались до города Асадабад. Там тоже останавливаться не стали. Саид купил в магазине продуктов и напитков, а то что-то колы захотелось и фанты. Заночевали мы уже после выхода из города. Так мы и двигались к давно намеченной мной цели, скрывая под одеждой оружие.
В голове горел тусклым цветом огонёк карты, подсвечивая место, куда мы должны прийти. Ну, как горел, скорее, мне это казалось. Во сне Змееголовый показал примерную карту, и теперь оставалось только добраться до того места, где мы сможем отыскаться дополнительные нужные приметы. Впрочем, до цели осталось совсем немного.
Отклонившись от людских селений, мы направились в горы, чтобы найти полузабытый форт. Здесь не жили люди, а последний кишлак, где мы останавливались в караван-сарае, остался далеко позади. Нас ни о чём не спрашивали, а если спрашивали, мы не отвечали. Говорил только Саид, Тану и я молчали. Я молчал, чтобы не привлекать внимания, а Тану — чтобы не привлекать внимания ко мне.
Когда молчит один, это очень подозрительно, когда молчат двое — уже не так странно. Может, язык не знают, может его отрезали им, может они сектанты или ещё невесть кто. Здесь хватало всяких, и никто и ничему давно не удивлялся. Так и дошли, оставшись наедине с горами.