— Я бы не стал этого делать, Аль-Шафи. Мне видней, я воевал тут и знаю повадки и шурави, и местных афганцев. Услышат шум, дадут очередь из пулемёта — и привет.
— Хорошо, не будем рисковать, предлагай. Критикуешь — предлагай, как говорил товарищ Сталин. Не все в живых после этого оставались, но всё же.
— Давай, я пойду один и без оружия. Только кинжал возьму и пистолет спрячу. Пройду пост, зайду в селение Маравар, а оно большое, переночую там, с утра схожу на базар, куплю ослика да с пяток баранов. Погоню их сюда, одного барана оставлю на блокпосте в подарок, чтобы можно было вернуться обратно уже с вами. Скажу, что родственников надо встретить и провести.
— Думаешь, пропустят?
— Думаю, что пропустят и спасибо скажут.
— Ну, хорошо, давай так и поступим.
Вскоре Саид собрался и, забрав деньги, ушёл в направлении блокпоста. Нам осталось только ждать его.
— Ну, что там, в городе? Рассказывай, Ташаев. Почему без барана пришёл?
— Да денег не хватило. И поменять не получилось ничего. Все хотят патроны да оружие, а кильку не берут. И сгущёнки мало у нас.
— Понятно. А наобещал мне с три короба: и барана приведёшь, и подарков навезёшь.
— Ну, не получилось, зато весь базар гудит о том, что произошло вчера ночью в Мараварском ущелье.
— И что там произошло?
— Много чего. Там двое суток отряд Рябого Али сражался с каким-то неизвестным караваном, да так и не смог ничего с ним сделать.
— Интересно. У него же людей больше сотни, а то, может быть, и две?
— На базаре говорят, что все полегли, Рябой вернулся с тремя воинами. А ночью и его задушили.
— Задушили?
— Грешат на сверхъестественную силу. Мол, не пропустил Рябой Али караван, а его наказали за это. И жестоко наказали. Никто так и не смог объяснить, как это случилось. А ещё говорят, что перед этим в бою таким же образом погибло человек двадцать «духов».
— М-м, сказки это, Ташаев. Верь им больше. Порезали друг друга да потравили, а на дьявола спихнули. Ну их. Давай, что принёс.
В это время мимо блокпоста прошёл бедный дехканин, на которого даже внимания обращать не стали. Идёт и идёт, ничего в руках не несёт, за спиною — тощая котомка, смысла обыскивать нет.
Так в обычной суете прошёл день, прошла ночь. За сутки слухов прибавилось, и они приобрели уже оттенок чего-то нереального.