Среди дворцовых построек целый квартал – почти небольшой городок – занимали писцы. Тут жили и трудились тысячи ученых мужей. После того как сгорела библиотека, в квартале днем и ночью горел свет, потому что со всех концов Египта и Греции сюда везли рукописи и писцы с величайшим старанием их переписывали.
Здесь же одно крыло большой пристройки заняло командование римской армии, и Брут взял себе лучшие помещения. Он приказал легионерам вынести все золото, украшения и статуи, упаковать и приготовить для отправки в Рим. Эти покои отделали резными панелями светлого дуба и устроили здесь святилище для римских богов.
После нескольких случаев мародерства для солдат Десятого и Четвертого выстроили отдельные казармы. Вначале Брут решил дать легионерам волю, но через несколько недель дисциплина стала падать, и пришлось их как следует приструнить. Некоторым это оказалось не по нраву, кое-кто даже писал прошения – таких глупцов в тот же день отправляли на отдаленные дорожные посты. В целом же в городе было спокойно, и в отсутствие Юлия Брут наслаждался полной свободой.
Те, кто раньше поддразнивал Брута, теперь чистили на жаре отхожие места, пока не сваливались от усталости. Он постарался запомнить каждого и с удовольствием поручал им наиболее грязную работу – а в местном климате самые ничтожные порезы и царапины быстро воспалялись. Брут взял за правило непременно, как любой добросовестный командир, навещать захворавших. Еще к возвращению Юлия он намеревался достроить в Александрии канализацию.
На собрании командиров Брут внимательно смотрел на Октавиана, наслаждаясь его старанием не выказывать ненависть.
– …и эту задачу я возлагаю на тебя, командир, – говорил он. – Юлий призвал в Египет новые легионы, их нужно кормить, платить им жалованье и найти для них жилье. Если ты не в состоянии выполнить свои обязанности, мне придется…
– Он ничего мне не говорил, – прервал Октавиан, и Брут сдвинул брови.
Со времени отъезда Юлия напряженность между ними ничуть не ослабла. Брут поначалу не сомневался, что Октавиан вообще откажется ему подчиняться, несмотря на распоряжение Юлия. Брут не забыл, как Октавиан угрожал ему в греческом порту. В глубине души Бруту даже хотелось, чтобы молодой полководец опять вышел из себя, – ведь теперь к Бруту вернулась прежняя сила. Прямого столкновения не происходило, но противостояние двух полководцев не осталось незамеченным среди старших командиров. Октавиан, казалось, избрал путь по лезвию меча – его почтительное повиновение было на грани дерзости. Брут не возражал и собирался продолжать эту игру до тех пор, пока выдержит Октавиан. Терпения Бруту хватало.
– Насколько я знаю Юлия, – беспечно заметил он, – наш военачальник не привык обсуждать свои решения с подчиненными. Он приказал перевести часть войска из Греции в Египет. Все равно, с какой целью – для почетного караула или покорения страны. До возвращения Юлия ты за них в ответе.
Во взгляде Октавиана мелькнула злоба. Брут спокойно уселся в кресло, довольный, что вывел собеседника из равновесия. Как бы он хотел, чтобы Октавиана с позором отправили домой! Независимо от причин, сенат не пожалеет человека, оказавшего неповиновение своему командиру. Стоит Октавиану обнажить меч или замахнуться кулаком, и с ним покончено.
Понимая, чего от него добиваются, Октавиан поначалу старался сдерживаться. Он уже собрался отсалютовать, но тут его прорвало:
– Ты просто не хочешь смотреть в глаза солдатам, против которых сражался, когда нас предал! Поэтому и не желаешь сам ими заняться!
Брут победоносно улыбнулся:
– Разве можно так говорить со старшим по званию? А? Сегодня ты хватил через край. Думаю, мне следует потребовать извинений, а то вдруг Юлий обо всем узнает.
Октавиан был достаточно умен и не забывал о разнице в звании и возрасте. Он принял решение и взял себя в руки.
– Ты не годишься для своей должности, – сказал он Бруту. – Юлию следовало хорошенько подумать, прежде чем снова тебе довериться.
Бесконечно довольный, Брут поднялся из кресла. Целый месяц полководец тешился тем, что раззадоривал ненависть Октавиана, и вот его час настал.
– Можно позвать Домиция и соблюсти формальности, а можно пойти вдвоем в какое-нибудь тихое место – и я поучу тебя хорошим манерам. Как поступим?
Октавиан зашел слишком далеко, чтобы отступить перед угрозой. В ответ он только побарабанил пальцами по рукояти меча. Брут радостно осклабился – утро выдалось удачное.
– Я запишу, что мы провели тренировочный бой, – сообщил он, указывая на дверь. – Иди вперед, а уж я не отстану.