Мечи снова поднялись и слились в звенящем мелькании. Враги сражались не на жизнь, а на смерть. В пылу боя они почти не замечали ударов, на серебряных доспехах было полно вмятин. Наконец Брут, проткнув панцирь, поразил Октавиана, и тот схватился за бок. По телу у него струилась кровь, от яркого солнца потемнело в глазах. Он упал на колени, готовый почувствовать в горле железо клинка.
Брут отшвырнул меч Октавиана в сторону и стоял, глядя на противника сверху вниз.
– Ничего, все это можно заштопать, – утешил он, опершись руками на колени. – А я вот думаю: сломать, что ли, тебе руку?
Рана на бедре сильно болела, но Брут о ней не думал. Бывало и похуже.
Октавиан поднял глаза.
– Если ему нужна империя, – выговорил он, – пусть получает!
Брут, вне себя, размахнулся и ударил Октавиана кулаком, опрокидывая на спину.
– Ты неслыханный глупец! – сказал он поверженному врагу.
Глава 31
В один из последних дней лета в Александрии загремели трубы – к городу приближалась барка царицы. Брут выслал навстречу дюжину римских галер. Из портовых запасов выдали достаточно провизии для устроения празднеств. Пурпурный парус увидели издалека, и сотни лодок присоединялись к процессии, окружая царскую барку, словно стайка пестрых птичек.
Дни становились короче, но воздух оставался тяжелым и жарким. Царица вышла на палубу и смотрела, как приближается флот, а рабы обмахивали ее опахалами. Безмятежным дням на Ниле пришел конец – у Клеопатры близились роды. Ей было скверно и все быстро надоедало. Если у царицы разыгрывались нервы, Юлий буквально ходил по струнке. Увидев римские галеры, она вспыхнула от гнева и, сощурившись, спросила:
– Ты вызвал сюда все войско?
– Лишь самую малую часть, – ответил Юлий. – Нельзя же оставить Александрию без защиты, когда ты уедешь в Рим.
– Моя армия обычно с этим справлялась, – с негодованием заметила царица.
Тщательно взвешивая слова, Юлий произнес:
– Не хочу рисковать даже в малой степени. Эти галеры здесь для того, чтобы защищать наследство нашего сына. Доверься мне. Ведь я дал клятву.
Клеопатра почувствовала, как шевельнулся ребенок. Она невольно содрогнулась: быть может, этот римлянин уже отобрал у нее трон? Египту пять тысяч лет, Египет устал, а враги выжидают удобного момента. Юная сила Рима отпугнет от ее страны хищников, как факел, брошенный в морду зверя. Клеопатру воодушевляли разговоры Юлия о державе с двумя столицами, но, видя в порту столько легионеров, царица начинала бояться. Юлий великодушный человек, отличный любовник, однако он еще и полководец, чья мощь подобна буре. И этому полководцу приглянулся ее город.
Юлий заметил, что Клеопатра дрожит, и, взяв у рабыни платок, ласково укрыл ее плечи. Его нежность исторгла слезы из глаз царицы.
– Верь мне, – мягко попросил он. – Ведь все только начинается.
На пристани барку встречали римские центурии – построение было безупречным. Юлий и Клеопатра ступили на берег, и легионеры громко приветствовали возвращение своего консула. Царице подали паланкин; под его пологом она укрылась от взглядов толпы, и дюжие рабы подняли носилки на плечи.