Отыграть назад

– Только не надо этого делать, – вступил в разговор Лео со своего стула. Он тоже внимательно наблюдал за ребятами. – Спину измучаешь.

– Самое главное, чтобы тебе было удобно. – Рори вложил в руку Генри свой смычок. – А теперь сыграй нам какую-нибудь мелодию.

Грейс почему-то подумала, что сын выберет «Пробуждение», то самое произведение, которое они без конца репетировали с оркестром. Однако, к ее удивлению, сыграв несколько гамм, чтобы почувствовать инструмент, Генри перешел к сонате Баха номер 1 соль минор, часть 3 «Сицилиана». Это была последняя вещь, которую он разучил в Нью-Йорке, еще до того, как рухнул весь мир. С тех пор, насколько было известно Грейс, он эту вещь нигде не играл. И хотя исполнение было не таким уверенным, как в Нью-Йорке, вещь прозвучала достаточно прилично. И, если быть честной, тронула Грейс до глубины души.

– Очень мило, – прокомментировала Лирика, когда через пару минут мальчик закончил играть.

– Я мало играю сейчас. Ну, то есть, кроме репетиций оркестра. – Генри осторожно опустил скрипку и передал ее Рори.

– А ты умеешь джигу? – спросил тот.

Генри рассмеялся.

– Я даже не знаю, что это такое.

– Жалко, что больше скрипки нет, – сказал Рори. – Когда играешь вдвоем, учиться легче. То есть, если ты уже умеешь играть, то так лучше разучивать что-то новое.

– Моя скрипка здесь, – признался Генри. – Она в машине.

Лео вопросительно посмотрел на Грейс.

– Намечается большой концерт.

– Я пойду с тобой, – предложил Лео, и они вышли из дома.

С озера дул легкий ветерок, но было не холодно. Самая холодная часть зимы миновала неделю или две назад. Теперь казалось, словно что-то разверзлось в земле, и та постепенно выпускала из себя наружу весь скопившийся холод. Грейс ни разу не оставалась в доме у озера в сезон грязи и слякоти, а потому не знала, как все это будет проходить и насколько затянется. Ей представилось, что земля на участке Лео уже начинает всасывать ее в себя.

В тот момент, когда за ним захлопнулась алюминиевая дверь, Грейс поняла: что-то изменилось. И даже понимала, что именно. Сама такая мысль оказалась настолько приятна, что она и позабыла, что, по идее, должна бы только грустить все это время. Подумав немного, она решила, что расстраиваться ей вообще-то не из-за чего. И это вызвало улыбку.

– Что такое? – спросил Лео. Грейс открыла пассажирскую дверцу машины, и в салоне загорелся свет.

– Я подумала, что могла бы поцеловать тебя, – ответила она.

– Да-да. – Он кивнул так, будто она предлагала сейчас какое-то малопонятное мероприятие по охране водных ресурсов их озера. Затем преобразился: – Ого! Давай! – И тут же сам поцеловал ее, не выжидая ни секунды. Он ждал дольше, чем она. Это был их самый первый поцелуй за почти что девятнадцать лет.

– Погоди, – произнесла она, как только смогла говорить. – Я не хочу, чтобы они узнали.

– Они уже все знают, – признался Лео и многозначительно посмотрел на нее. – Мои ребята знают все. Я никогда никого не приглашал на репетиции. Ты бы послушала, как они играли раньше, пока ты сюда не приехала. Совсем еще юные. – Он рассмеялся и вдруг произнес то, что и так было совершенно очевидно: – Грейс, ты правда-правда мне нравишься.