Орден Харона

И, словно освободившись от бремени, она начала писать.

Девушка придумала сюжет для книги – свою прежнюю жизнь. Такой, какой она должна была стать. Ведь Элизабет так и не смогла оставить след после себя или прославить свое имя. Ее первая книга посвящалась той, кем она была. Хоть что-то. История девушки, которая путешествовала по всему миру. Писать о своей жизни после смерти казалось одновременно иронично и соблазнительно. К тому же теперь у нее были деньги и время. То, чего так не хватало при жизни. Однако она утратила прежнюю свободу: за ней могли прийти в любой момент и отправить на задание. «Какая же любопытная участь меня постигла», – говорила сама себе Элизабет. И какая любопытная не-жизнь. Она каждый день встречалась с людьми, которые даже не представляли, что перед ними посланница Смерти. Элизабет чувствовала себя виноватой, но всякий раз при мысли об этом ее охватывало странное возбуждение. Как жаль, что она не может рассказать обо всём издателям – те бы глотки друг другу перегрызли за подобную историю! Девушка выбрала себе и писательский псевдоним: Виктория Тёрнер.

Дункан улыбнулся, когда она сообщила ему о своем решении. Ведь именно он придумал это имя для Элизабет в тот вечер, когда та присоединилась к Возвращенным, а Тёрнер притащил ее на задание, в котором девушка не должна была участвовать.

– Наречена при посвящении в посланники Смерти, – поэтически заявила Элизабет.

– Польщен. Кстати, Тёрнер – распространенная фамилия. Отличный выбор, чтобы остаться незамеченной.

– Хочешь сказать, ты на самом деле не Дункан Тёрнер?

– Отнюдь. Я возвращаюсь к своему настоящему имени каждые пять жизней, когда все, кто меня знал, уже умерли. Чтобы не забыть, кто я на самом деле, – ответил он с любопытной ноткой ностальгии в голосе. – Но ты сделала мне прекрасный подарок, Элизабет, – добавил он, спохватившись. – Я тоже не с пустыми руками.

Он положил на стол Элизабет кожаный футляр – такой используют врачи для своих инструментов. Но внутри лежали изящные ножи тонкой работы.

– Если ты не хочешь пользоваться револьвером, – сказал он, – вот другой действенный тип оружия, с которым ты сможешь тренироваться в тишине. С рефлексами Возвращенной ты быстро наловчишься.

И он был прав. Элизабет никогда не метала ножи и начала тренироваться немедленно. Сначала – на яблоке, которое она поставила на табурет, но девушка до сих пор плохо контролировала свою силу, поэтому при первом же броске расколола табуретку надвое. Тогда она купила крепкую, но изрядно потрепанную мишень для дартса у обанкротившегося хозяина паба, распродававшего свою мебель. С этой мишенью Элизабет действительно наловчилась. В метании ножей была какая-то элегантность. Полная противоположность весу и шуму огнестрельного оружия. Не говоря о раздражающем запахе пороха.

Однажды утром, когда она только начала свою тренировку, в дверь постучал Хэнк и объявил, что должен отвести ее к Изольде – той необходимо встретиться с Элизабет. В этот раз девушка не позволила робкому юноше просто так исчезнуть: Орден заботился о ней, и она должна была проявить благодарность. Особенно по отношению к тому, кто доставил ее драгоценную библиотеку. Поэтому Элизабет попросила его войти и присесть на несколько минут.

– Хэнк, хотите что-нибудь выпить?

Слуга подскочил так резко, что чуть не опрокинул девушку. Он понесся к банке с чаем и остановился только тогда, когда Элизабет схватила его за руку. Юноша недоуменно на нее взглянул.

– Я предложила вам выпить, а не приготовить что-нибудь.

– Простите, простите! – простонал он, словно его только что ударили.

– Хэнк, успокойтесь.

Элизабет доставило много хлопот утихомирить парнишку. Она взяла его за руки и отвела обратно к стулу, улыбаясь.

– Забудем про напитки, хорошо? – сказала она. – Я просто хочу быть любезной с вами. Вы оказали мне огромную услугу, я бесконечно вам обязана. Было бы замечательно, если бы вы чувствовали себя спокойнее в моей компании, Хэнк. Вам это по силам?

Он слушал, нервно покачиваясь на стуле и уставившись на собственные ботинки. Элизабет мягко подняла его голову, взяв за подбородок.

– Хэнк, посмотрите на меня. С Дунканом я на «ты». С Беатрикс тоже. Давайте тоже перейдем на «ты» и станем добрыми друзьями.