Свет Старлинг

– Уильям Далгарт скрывал ото всех свое изобретение. Он говорил, что идея чертежа пришла ему в дивном сне, который происходил словно бы наяву. И подумал, что таково желание богов, – поделилась она. – Он организовал мастерскую в бывшем фермерском домике неподалеку от «моста». И там создал Белого Ворона.

– А пока происходило это, и вернулась Стефания к обучению, – подхватила Вильгельмина, – сестры ее удивляли всех своим мастерством. Дельфина хвалилась амулетом, выполненным в виде чудесного венка. Говорили, будто бы она сама его сделала, да вот в это мне не верится. Заказала, я думаю, у мастера. Однако сил у нее и вправду было с избытком.

Ионика же сама смастерила волшебное платье, которое могло принимать вид любой одежды по желанию владелицы и к тому же работало как амулет. Невиданной силы артефакт получился!

Тут, как и в сказке, пробилась в их ближний круг Азурия Старлинг. И стала крутиться всюду рядом с ними и сестрой их себя называть.

А девушки-то уши для комплиментов развесили, зла в своей жизни не видывали, потому и назвали Азурию сестрой в ответ.

Художник написал их совместный портрет. Так и подписал: «Названые сестры».

– Портрет из Тинвингс-хауса, – прошептала Деметра.

– Там его повесили, – подтвердила Вильгельмина. – И…

– С этого момента начались все беды, – хрипло проговорил Томас. – Этот портрет стал началом конца.

– Прознала Азурия-мерзавка о том, что Дельфина ждет ребеночка, и начала свои козни строить, – вернулась к рассказу цыганка. – Ребеночек тот от Томаса был, разумеется.

Подговорила она первым делом Ионику. Да так подговорила, что сделалось с ней что-то не то. Возомнила вдруг Ионика, что любит она Томаса, и будто Томас влюблен в нее, а не в Дельфину.

– Мы провели с Ионикой ночь вместе, – мертвенным голосом сообщил Томас. – В крошечной спальне над мастерской Уильяма Далгарта. В то время мы часто там бывали, заглядывали в гости и просто на чай, интересовались ходом работы. Я хорошо дружил с Уильямом и его сыном, Эдуардом. Та мастерская на холме была убежищем не только Ворона, но и нашим маленьким убежищем.

– Простите за крайне бестактный вопрос, мистер Вэлфорд, – вмешалась в разговор Рицци. – Но раз вы любили Дельфину, собирались на ней жениться и даже заделали ей ребенка… То почему же согласились провести ночь с Ионикой?

– Виной тому были странные чары… Меня будто бы одурманили, – сказал Томас.

– Печать, – догадалась Деми. – В сказке у Азурии была какая-то странная печать, которая могла все менять. В том числе она, наверное, могла менять и чувства.

– Это была магия рун, причем очень древняя и мощная, – объяснила Антуанетта. – Как ее только ни называли в старых рукописях – то руна «метаморфоз», то руна «трансмутации», то руна «Rex Regis» – «Короля королей», как переводится с латыни. О ней писали как об одной из самых могущественных рун, но никто и никогда не знал, как она могла выглядеть. Вечные поиски ее походили на поиски людьми философского камня. Только эта руна могла сделать темного светлым и наоборот. Могла выполнять и другие желания – сделать черное белым, превратить любовь в ненависть, скалу – в бездонную яму, уголь – в алмазы и так далее.

– Но я думала, что Черный Ворон тоже был способен сделать темного светлым и наоборот, разве нет? По крайней мере, так написано в его патенте, – припомнила Деметра.

– О, Ортруна Далгарт очень этого хотела бы, – безрадостно рассмеялась Антуанетта. – Она была одержима созданием этой руны, как и Уильям Далгарт, как и мой отец. Она даже думала, что у нее получилось. Но магия Черного Ворона вышла злой. И он может применять свои чары только во вред кому-либо. Руна «метаморфоз» же не имеет ограничений.

– Поэтому сама Ортруна сказала, что с помощью Черного Ворона вернуть силы светлым не получится, – потрясенно выговорила Деми. – Почему вы не рассказали нам об этой руне, когда Рубина просила совета? Для чего притворялись, будто мало знаете о принципах работы Воронов?

– Потому что не было смысла зря вас обнадеживать, – ответила Антуанетта. – Сколько волшебников и магов веками искали эту руну! Лично я ничем не могла бы в этом помочь.