– Золотая краска, – срезал юношу Хаггинс. – Рамы не куются из золота. Как правило, это даже не позолота, а всего лишь краска, и она стоит не дороже грязи под твоими ногтями.
На этот раз Руделькопф промолчал.
– Простите, сэр, но леди фон Лоэнмут лично сказала, обращаясь ко мне: «Только посмотрите на всё это золото, оно никому не приносит счастья».
– Зачем ей говорить тебе это?
– Возможно, я ей понравился, сэр.
– Ты ей понравился! – издевательски воскликнул Хаггинс.
– Сколько лет этой леди? – спросил Руделькопф.
– Лет шестнадцать, сэр. Может, семнадцать.
Король преступного мира задумчиво кивнул:
– Ты смазливый парень. Она и вправду могла сказать тебе нечто в этом роде. Это маловероятно, но возможно. Одинокая богатая девица, парень, который разбирается в книгах и умеет подбирать слова… На свете случаются вещи и посумасброднее.
– С вашего позволения, мастер, он лжёт, – снова встрял Хаггинс, но Руделькопф, не поворачивая головы, кивнул Филандеру:
– Продолжай!
– Постараюсь покороче, сэр. В общем, эта леди рассказала мне, что, к несчастью, ей скоро придётся снова покинуть Чэгфорд-хаус и Лондон, потому что её родственники ожидают её в Эссексе. Это означает, что особняк будет пустовать несколько месяцев. Золото, картины, фарфор – и всё это стережёт всего пара человек.
– Почему же ты явился ко мне? – спросил Руделькопф. – Мы же не в Блумсбери. Мы в Сохо.
– Дайте мне людей, мастер, и я доставлю вам богатства из Чэгфорд-хауса. – Про себя Филандер искренне надеялся, что его слова прозвучали достаточно лихо, так, как их произнёс бы герой какого-нибудь приключенческого романа: Дик Турпин, Робин Гуд или д’Артаньян.
– Люди, значит, тебе нужны, – медленно произнёс Руделькопф. – Мои люди.
– Похоже, та девица оказалась не в его вкусе! – выкрикнул кто-то из свиты.
По двору прокатились смешки.
У Филандера замерло сердце. Если он сбивался с мысли, страх за Темпест охватывал всё его существо, чего сейчас ни в коем случае нельзя было допустить.
– Сэр, – возразил он, – мне не впервой проникать в дом, находящийся под охраной.