— Ну и что мы теперь будем делать? — спросил Оркатти.
— Для начала я отзеркалюсь наверх. Ледяной Глыбе будет интересно.
Конечно, на самом деле мэтр Сарразен даже не моргнул. Префекта Кустодиана не просто так прозвали Ледяной Глыбой. Он только выслушал Танзена, вперил в него взгляд холодных голубых глаз и сказал, что их выезд еще не закончен.
Когда отражение в дальнозеркале исчезло, Оркатти и Дженнаро недовольно уставились на Танзена. Тому и самому не улыбалось вместо возвращения домой делать крюк на еще один остров, но… дело бросать нельзя. И отложить не получится. И вызвать другую команду нет времени — пока-то они доберутся, пока-то войдут в курс дела…
Маладис ведь уже послезавтра.
Дженнаро превратил тело Сукрутурре в керамическую статуэтку, волшебники расплатились по счету и покинули таверну «У королевы эльфов». Предстоял путь на другой остров Синдиката Великой Верфи.
Судя по карте, до Хор-Ханка почти день пути. Но если вот этот остров (Танзен запамятовал его название) — глухая провинция Синдиката, то Хор-Ханк — забытое богами захолустье. Самый северный, самый отдаленный остров в огромном архипелаге, с одним-единственным поселением, не тянущим даже на городок. Так, портовая деревня.
И корабли туда ходят редко. Очень. При других обстоятельствах волшебникам пришлось бы ждать дней пять, а то и десять, чтобы просто сесть на попутное судно.
Но на то они и волшебники, чтобы не волноваться из-за пустяков.
Танзен, Оркатти и практикант встали поодаль, пока Дженнаро работал над судном. Он замер у воды, сфокусировал взгляд на одной точке и забормотал на языке Каш:
— Создать лодку с парусом и двумя мачтами, длиной восемнадцать локтей, шириной восемь локтей и высотой четыре локтя. Доски сосновые, толщиной в два ногтя. Высота передней мачты одиннадцать локтей, а второй — шестнадцать локтей. Паруса в форме равнобедренных треугольников, длина нижней стороны переднего…
Танзен и остальные терпеливо ждали. Ничего не попишешь, адепты Вербалеона быстрее колдовать не могут.
Вообще, среди всех институтов Клеверного Ансамбля Вербалеон — самый, пожалуй, всесильный. Его адепты могут вообще все, без исключений… по крайней мере, так они утверждают.
И однако Вербалеон далеко не так популярен, как могло бы показаться. У него есть очень серьезный недостаток — медлительность. Каждое заклинание приходится конструировать долго, очень долго. Нужно описывать желаемый результат предельно подробно, перечислять каждый признак, каждый параметр. Забудешь хоть что-нибудь, упустишь какой-нибудь пустяк — и результат тебя сильно разочарует.
Да, в конечном итоге адепт Вербалеона наколдует все что угодно, — но Танзен бы с ним местами не поменялся. Сам он умеет только превращаться, но зато делает это мгновенно, простым усилием воли.
Настоящие мастера Вербалеона способны ускорять процесс, «ужимать» целые пласты смыслов до всего одной фразы или даже слова. Сохранять их «впрок» и потом использовать одним лишь щелчком пальцев.
Но это мастера. Искуснейшие среди искусных.
Создание маленького парусника заняло больше двадцати минут. Двадцать с лишним минут Дженнаро плел словесную вязь, звучащую полной абракадаброй для не знающих языка Каш. Двадцать с лишним минут остальные молча смотрели, как клубятся в воздухе мановые нити, как они складываются в сложный узор, заключающий в себе требуемые перемены в реальности.
И наконец заклинание подошло к финалу. Дженнаро описал форму сидений, рассказал про якорь и отчетливо произнес:
— Да будет так!
ebooksa