Нет, ей не нравилось. Ничего не нравилось из того, что он делал. Чертова дрянь. Брезгует им. С самого первого дня брезгует. Ну и на хер все. Резко толкнул ее вперед, опрокинул на спину, развел ноги в стороны и с ревом вонзил в нее свой закаменевший и готовый разорваться адскими струями, член. Дернулся несколько раз и бурно кончил, мотая головой из стороны в сторону. Потом какое-то время смотрел на ее лицо, накрытое от мощных толчков вспенившейся и растрепанной белой прозрачной вуалью. Кукла… красивая, безжизненная, идеальная. Хочется одновременно и сломать, и играться. Второе перевешивает первое.
— Завтра с семьей своей познакомлю. И поедем в путешествие. Ты же хотела путешествовать с тем недоноском?
— Мне все равно.
Отвернулась, смотрит в никуда.
— А мне нет. Будем веселиться.
— Мне не весело.
— Какая мне разница каково тебе.
Слез с нее, застегнул ширинку, поправил штаны и снова сел за стол, жадно вгрызся в мясо, наблюдая, как девчонка слезла со стола, поправила платье и пошла в сторону двери.
— Сядь. Я не хочу есть один.
Так же молча вернулась и села за стол. Сидела пока он не доел. Бледная, истонченная, дрожащая. Ему вдруг показалось, что она как будто вся просвечивает и сжатая какая-то. Напряженная до предела. Неужели и правда настолько больно? Он же ее не драл, как обычно дерет своих любовниц. Давал к себе привыкнуть. И аналом с ней не занимался. Пожалел, можно сказать.
— Что? Так сильно болит?
— Какая вам разница?
Так же глядя в одну точку.
— Никакой. Я буду брать тебя даже если болит. Начни привыкать или подстраиваться.
— Как?
— Как-нибудь.
— Вы меня теперь никогда не отпустите?
Снова ее «шарманка» про отпустить. От чего-то это тоже ужасно бесило. Можно подумать ей будет лучше в ее вонючей квартирке с тараканами, старой теткой и дырами в карманах. Да, он все о ней узнал. Это труда не составило. Информации на полстраницы. Ничего интересного. Но проверить стоило перед тем как назвать своей женой. Хотя, по документам за него вышла замуж совсем другая женщина правда с ее фотографией со студенческого билета.
— Никогда. Ты ведь моя жена. Ангаахай. Теперь только смерть тебя от меня освободит.
Тонкие пальцы сжали вилку, и он усмехнулся. Она его ненавидит и скорее предпочла бы смерть. И это даже было бы интересно, если бы не было настолько безразлично. Скучно. Ненависть ему прискучила, страх прискучил, все насточертело. Ей тоже нечем его удивить. Только своим телом и красотой, которая пока что не надоедает. И… слезами. Но и они уже начинают слишком горчить.