Мистер Фогг прошел по тротуару от дома номер семь на Сэвил-роу, затем свернул налево на Виго-стрит, сделав несколько шагов, пересек Виго-стрит и пошел по Сэквил-стрит в сторону Пикадилли. Он прошел через нее, не обращая, казалось, никакого внимания на кэбы и фургоны, заполонившие эту оживленную площадь (столетие назад уличное движение в Лондоне было беспорядочным и опасным), и направился на восток, пока не добрался до узкой Черч-стрит. Здесь он свернул направо, вышел на Джермин-стрит, снова свернул направо, сделал несколько шагов, пересек Джермин-стрит и оказался на улице герцога Йоркского, которая привела его к площади Сент-Джеймс. Пройдя вдоль нее, он пересек Пэлл-Мэлл и направился к Реформ-клубу. Это знаменитое, внушительного вида здание соседствовало с Клубом Путешественников, принимавших в свои члены только тех, кто отъезжал от Лондона хотя бы на расстояние пятисот миль. Хотя мистер Фогг с легкостью смог бы вступить в этот клуб как до, так и после своего марш-броска вокруг всего Земного шара, он так и не стал его членом.
Чуть сбоку, на другой стороне Пэлл-Мэлл находился клуб «Атеней», призванный объединять под своими сводами всех представителей искусства и науки, а также их высокопоставленных меценатов. В рассказах о Шерлоке Холмсе данное заведение называлось клубом «Диоген». Однако во время описываемых событий Майкрофту Холмсу – будущему члену клуба, было всего двадцать шесть лет, а его брату Шерлоку – только восемнадцать. Но дорогам юного Холмса и одного из многочисленных пешеходов, бродивших в те дни по Пэлл-Мэлл все же суждено было пересечься много лет спустя.
Фогг не смотрел ни налево, ни направо, как будто он ехал по железной дороге и ему не нужно было самому ориентироваться в пространстве, однако мало что ускользало от его внимания. Так он заметил высокого широкоплечего джентльмена примерно сорока лет, который стоял в дверях неподалеку и раскуривал сигару. Только самый внимательный наблюдатель обратил бы внимание на то, что ритм шагов Фогга слегка сбился. И только зоркий человек, находившийся в непосредственной от него близости увидел бы, как на мгновение лицо Фогга побелело.
Он слегка раздвинул губы и прошептал имя.
Но больше Фогг ничем не выдал себя. Он направился дальше размеренным шагом, словно планета, движущаяся по своей орбите, которая могла сойти с курса лишь в том случае, если бы Солнце превратилось в сверхновую звезду.
Однако за его безмятежным выражение лица были скрыты взрывы миллионов микроскопических сверхновых звезд, пока мозг непрерывно передавал сигналы и одна мысль за другой вспыхивали у него в голове. Неужели это в самом деле он? Или он обознался? В конце концов, человек находился на другой стороне улицы в тени глубокого дверного проема. Черты его лица невозможно было рассмотреть. Телосложением он был похож на того, чье имя буквально выдохнул Фогг. Спичка, которой он прикуривал сигару, могла осветить лицо, находившееся в тени, но его заслонила рука, которая эту спичку держала. Поэтому Фогг так и не смог рассмотреть, были ли его глаза необычайно широко расставлены.
К тому же Фогг бросил лишь беглый взгляд в его сторону, который не позволил ему подтвердить свое первое впечатление. И чем дальше он уходил от этого человека, тем больше росла его уверенность, что это был не он. Зачем ему стоять в том месте, где его могли заметить? Какой смысл показывать Фоггу, что он жив и следит за ним? Возможно, позерство? Или он пытался вселить панический ужас в того, кто не способен испытывать подобное чувство?
И как ему удалось выжить? Как он сбежал? Насколько Фоггу стало известно, выжили только он и еще трое. Одно время он считал, что был единственным, кто не утонул, однако позднее выяснил, что таких счастливчиков оказалось несколько. Другие выжившие находились во Франции или в Канаде, так что шансов на встречу с ними было немного. Фогг даже отпустил бороду, чтобы они точно не смогли его узнать при неожиданном столкновении.
Несмотря на тщательное расследование, не существовало никаких доказательств, что кому-то еще удалось выбраться живым из того водоворота. Однако это могло означать, что капеллеане умели хорошо хранить свои секреты. В этом им нельзя было отказать.
Фогг подумал, что, возможно, именно это внезапно вызвало у всех такое огорчение. Форстер отбыл в неизвестном направлении, а вместо него появился Паспарту со своим исказителем – единственным, находившимся в распоряжении эриданеан.
Фогг поднялся по ступенькам на крыльцо Реформ-клуба. Разумеется, он предвидел, что уцелевших может оказаться больше, однако, по его расчетам, шансы были ничтожно малы, и вероятность такого поворота событий сводилась, практически, к нулю.
Но ведь если кто-то еще и мог выжить, то именно этот субъект. А он, Фогг, возможно, позволил своим желаниям повлиять на математические расчеты.
3
Реформ-клуб изначально был политическим, его основали либералы из обеих палат Парламента, вдохновленные проведением Избирательной реформы в 1830–32 годах. По современным меркам, эту реформу нельзя было назвать демократической. Благодаря ее проведению места в парламенте были перераспределены, депутаты от нового среднего класса из промышленных городов получили представительство, которого были прежде лишены, а кроме того удалось избавиться от представителей так называемых «гнилых местечек». Такой поворот событий не удовлетворил радикалов (которые, по нынешним меркам, показались бы нам на удивление консервативными), однако это был шаг вперед для формирования парламента, представляющего разные слои общества. Почему Фогг выбрал именно этот клуб, а не любой другой, остается неизвестным. Судя по всему, политикой он совершенно не интересовался. По крайней мере, Верн не высказывал никаких суждений на этот счет, и даже в результате самых тщательных поисков имя Фогга так и не удалось найти среди списков избирателей.
Сам клуб располагался в великолепном здании, выстроенном в чисто итальянском стиле, предположительно, по образцу палаццо Фарнезе в Риме, архитектором которого был Микеланджело. В здании было шесть этажей и сто тридцать четыре комнаты. В центре располагался большой зал размером пятьдесят шесть на пятьдесят футов и высотой потолка во все здание. К салону для гостей примыкала библиотека и комната для игры в карты. Именно туда и собирался направиться Фогг.
Но сначала он, согласно распорядку, зашел в столовую, из девяти окон которой открывался вид на сад. Усевшись за стол, который уже был накрыт для него, он приступил к завтраку. Блюда Фогг никогда заранее не заказывал, так как ему каждый день подавали одно и то же.
В тринадцать минут первого он встал и отправился в большой салон. Где сел, и слуга тут же подал ему «Таймс». Фогг разрезал страницы маленьким и острым складным ножом и читал газету до без пятнадцати четырех. После чего без просьбы со стороны Фогга ему подали «Стандарт». Затем он пообедал, причем меню обеда оставалось таким же неизменным, как и меню завтрака. После этого мистер Фогг удалился в уборную, о чем Верн тактично предпочел не упоминать. Поскольку внутренняя деятельность его организма протекала так же упорядоченно, как и внешняя, мистер Фогг вернулся в читальный зал точно без двадцати шесть. Он сел и начал читать газету «Пэлл-Мэлл», посвятив этому полчаса времени. Внимательный наблюдатель, однако, заметил бы, что он отрывал взгляд от газеты чаще обычного и как будто пытался кого-то отыскать. Этот кто-то, даже если он и появился, не вызвал у мистера Фогга никакой реакции.
Что бы ни означал сигнал «два градуса по Фаренгейту», события развивались неспешно. Даже если ситуация была безумной или отчаянной, это было совершенно незаметно. Мистер Фогг с поразительной быстротой прочитал каждое слово в трех публикациях. Это было особенно удивительно, учитывая, что он не имел никакого опыта в чтении другой литературы. Никто в клубе не видел, чтобы Фогг читал что-либо, кроме периодики. И он, определенно, не читал дома, так как в доме номер семь по Сэвил-роу книг не было. Тем не менее, складывалось впечатление, что Фогг успел везде побывать и знал все, даже о самых удаленных местах. Откуда он черпал эти сведения?
Судя по всему, читая газеты, он не пытался найти там что-то определенное. Тем не менее, иногда его глаза вдруг переставали быстро бегать по строкам и даже возвращались немного назад. Эти заминки оказывались связаны с определенными материалами, посвященными странным событиям, которые происходили в разных уголках земного шара. Обычно такие заметки помещали, чтобы заполнить пространство на странице, а также вызвать интерес у большей части читателей. Фогг сопоставлял их с другими событиями, о которых прочитал в сегодняшних газетах, а также с тем, о чем читал в прошлом. Он пытался воссоздавать из этих сведений целостную картину. Особенно его интересовали необычные и феноменальные явления, связанные с морем. Его внимание привлекали рассказы о морских чудовищах, а также о пропавших или вернувшихся с большим опозданием кораблях. Но он не пренебрегал также событиями, произошедшими на суше, в особенности если речь шла о немотивированных убийствах или исчезновениях.
В шесть часов десять минут пятеро членов клуба собрались у камина, чтобы согреться холодным осенним вечером и побеседовать. Среди них были инженер Эндрю Стюарт, банкиры Салливан и Фаллентин, пивовар Флэнаган и директор Английского банка Готье Ральф. Мистеру Фоггу было известно об их присутствии, но он не вступил с ними в беседу, поскольку еще не закончил чтение.