Стременчик

– Королеве, – сказал он живо, – нужно руководствоваться иными соображениями, и пожертвовать себя им… Когда идёт речь о завоевании власти, что значит какой-то брак, рано или поздно, на женщине старше или младше?

Несмотря на всё своё послушание королеве, Грегор не мог подавить в себе негодование, какое его охватило… он любил короля.

– Милостивая пани, – сказал он, – зачем королю стараться о расширении королевства и забот? Неужели ему не достаточно людей и земель?

– Ни одному королю никогда этого достаточно быть не должно! – воскликнула категорично и почти гневно королева.

Взгляд её договорил остальное. Грегор из Санока замолчал, королева начала прохаживаться.

– Завтра утром придёт забрать вас Бедрик, – сказала она, – но не нужно, чтобы вас видели друг с другом, не говорили о том, с кем и куда едете.

Выслушав обрывистые предостережения и поручения королевы, Грегор наконец покинул её комнаты, задумчивый и грустный. Он уже знал и предчувствовал, что его любимый молодой господин, едва начинающий жить, будет пожертвован каким-то политическим расчётам. Его это угнетало, хотя он не предполагал всей чудовищности плана, который затеяли.

Вместо того чтобы сидеть у лампы за книжкой, он должен был думать о том, как приготовиться к тайному путешествию. Ему было жаль спокойной комнаты и жизни…

Он ещё оглядывался вокруг, когда в дверь постучали, и вошёл с поклоном совсем незнакомый человек, с любопытством устремляя глаза на магистра. Легко было догадаться, что это обещанный на завтрашний день Бедрик, и он потихоньку представился хозяину как посланец королевы.

Для той роли, какую он играл, подобрать человека лучше было невозможно. Этот Бедрик был так похож на тысячи других людей лицом, фигурой и подобранной к ним одеждой, он казался таким обычным, незначительным, так трудно было уловить в нём какую-нибудь выдающую черту, кем был и чем занимался, что Грегор минуту стоял удивлённый, не в состоянии даже понять, как к нему обратиться, и как с ним обходиться.

Не дожидаясь приглашения, прибывший чех сперва занял место за столом, на который положил шапку и перчатки, поглядел вокруг и таким же безучастным голосом, беззвучно, тихо начал говорить Грегору:

– Королева отдала вам письма? Значит, мы готовы; я сегодня ещё съеду с постоялого двора, а завтра с утра с моими людьми буду вас ждать за городскими воротами. Я пришёл только показаться вам, чтобы смогли узнать меня, а я вас.

Он немного задумался, уставив глаза на стол, за которым сидел.

– Для людей, что не хотят привлекать на себя взгляд, немаловажно, – прибавил он, – как вы приготовитесь к путешествию, и одежда много значит.

– Всё-таки она духовная и скромная, – произнёс Грегор, – не удивит никого. Нас, клехов, и бродяг везде достаточно, когда изношенную надену…

Бедрик покачал головой.

– Если хотите сохранить вашу одежду, – сказал он, – наденьте такую, чтобы не обозначала вашего сословия и не вводила в сомнение. Самая старая, наименее броская, будет самой лучшей. Мы должны проскочить незамеченными.

Упомянув ещё о необходимых в путешествии вещах и о секретном хранении писем, чтобы на всякий случай их не могли легко найти, Бедрик поклонился и исчез.

Короткий разговор с ним и то, что слышал от королевы, нагнали на Грегора немалое беспокойство; теперь он знал, что его посольство было опасным и трудным, а сама тайна, которая его окружала, была ему отвратительна.

Он утешался только тем, что был не в курсе дел и своей совестью не отвечал за действия, которых был послушным инструментом.