– Что, если никто не придёт? – сказал он прямо.
– В этом случае, – заявил Пер, поправляя запонки, у нас будет пятьдесят бутылок шампанского и практически неограниченное количество вина, чтобы напиться и утешиться.
Именно это опасение оказалось напрасным. В половине восьмого Мартин уже волновался, как бы вегетарианцы не начали жаловаться, что остался только цыплёнок, или что его сын напьётся и опозорится; Элис пил вино с такой скоростью, как будто ждал появления полицейского патруля, который отнимет у него бутылку. Людей было много. У барной стойки Уффе из Валанда разговаривал с их дизайнером, и тот выглядел озабоченным. Материализовались Виви и Шандор (с усами Заппы), оба искали Сиссель, которая не выносит толпу и поэтому приняла двойную дозу успокоительного. Они предполагали, что она уже отключилась в каком-нибудь углу. Мартин посоветовал спросить у Патрисии, хотя Патрисия запросто может выставить любого, чьё поведение посчитает недопустимым на вечеринке приличного издательства. Виви и Шандор скрылись в толпе, но тут подошла Йенни Халлинг, старая знакомая Мартина из гимназии, чтобы пожать руку и сказать, что ему действительно есть отчего задирать нос. Она не изменилась, стрижка паж, огромные чёрные очки; она работала директором кинофестиваля. Йоханнес Аниуру [203] в углу обсуждал что-то с людьми из «Глэнта» [204]. УКОН [205] ел орешки. Почему-то присутствовал даже Свен Волльтер, хотя Мартин не помнил, чтобы тот был в списке гостей. Он что-то оживлённо обсуждал с одним из молодых авторов. Был Макс Шрайбер (надо не забыть поговорить с ним о переводе) в компании старых сотрудников кафедры истории идей. У стены кудахтали его мать Биргитта и тётя Мод, похожие на двух тётушек, которые случайно забрели не по адресу. Приехала даже сестра Мартина Кикки, хоть и утверждала, что её точно не отпустят; она уже несколько лет работала медсестрой где-то в норвежской глуши. Но, видимо, ей всё же удалось договориться, и вот она здесь, с короткой стрижкой и морским загаром, грызёт солёные палочки и рассматривает деятелей культуры, как рассматривают стаю пингвинов в загоне, когда больше глядеть не на что. Если Кикки что-нибудь и читала, то это были книги о пользе бега босиком или о правильном питании, но даже они, скорее всего, казались ей пустой тратой времени. Мартин знал, что её конёк – скорая помощь, кровавые ДТП, разбившиеся альпинисты, роды в экстремальных условиях. Видимо, это близкое знакомство со смертью и стало защитным футляром для всего её существования.
Надо бы подойти и поговорить с родственниками, но, к счастью, Мартин увидел, что к ним приближается Элис. С лица тётушки Мод тут же исчезло подозрительное выражение. Элис всегда был её любимчиком.
Мартин уже собрался продолжить своё приветственное турне, когда почувствовал легчайшее прикосновение к локтю.
– Поздравляю, – произнесла Мария Мальм, поэтесса со званого ужина. – Двадцать пять. Это немало…
– Спасибо. Ну да. Довольно страшно, если задуматься.
Он мог бы в ответ прикоснуться к её волосам, убрать со лба тонкую прядь. Он крепко держал бокал.
– А у меня не получилось двадцать пять лет заниматься чем-то одним, – сказала она.
– Время проступает, когда вырастают дети. Вы представляете: раз, и вдруг оказывается, что они живут рядом с тобой столько же лет, сколько было тебе, когда они родились.
– Да, это так… – Она сменила тему, спросив об издательстве, как они начинали, почему решили заняться именно этим. Мартин завёл свою привычную речь: им обоим очень хотелось издавать литературу, которой, как им казалось, не хватает, они были молоды, безрассудны и не думали о возможных трудностях и так далее. Мария слушала и кивала в правильных местах. В середине пассажа об абсурдной рыночной монополии остросюжетной литературы он увидел, что в зал вошла Ракель.
– Извините, – сказал он Марии. – Там пришла моя дочь, и я сейчас только… – И он оставил Марию, махнув рукой Ракель.
Ракель сделала вид, что не заметила приветствия. Она была одета как Гермина из «Степного волка», в чёрный костюм-тройку и белоснежную рубашку с бархатным бантом на шее, волосы на этот раз были собраны на затылке в аккуратный пучок.
– Привет, – сказала она, когда он подошёл так близко, что игнорировать его она больше не могла.
– Как здорово, что ты пришла.
Она что-то ответила на немецком, он не стал притворяться, она добавила:
– Как классно вы тут всё устроили.
И ушла к своим друзьям.
Оставшуюся часть вечера он наблюдал за ней со стороны. Она серьёзно кивала, разговаривая с тётей, Санна поправила бант на её шее, она поговорила с пианистом, когда музыканты сделали небольшой перерыв, похихикала с Патрисией и Амиром, перекинулась несколькими словами с Максом. Она лучезарно улыбалась всем, кроме него, и уходила, как только он приближался, упрямо отводя в сторону взгляд.
Мартин продолжал пожимать руки и произносить стандартные фразы, удивляясь числу собравшихся гостей.
ebooksa