Ким мягко, однако уверенно оттеснил от кассы настырного дядьку. Еще и сказал ему в назидание:
— Лезть без очереди — неуважение к обществу.
Этим дяденькой был Пантелеймон Михайлович Кызродев. Он, в отличие от Кима, тотчас узнал его. Мгновенно вспомнились душевная боль и стыд, испытанные на собрании в заводском клубе, даже пришли на память слова, произнесенные этим молодцем: «Если родился человеком, почаще спрашивай себя, как надо жить…»
И вот сейчас именно этот парень — из тех, которых называют «правильными» и ставят в пример остальным, — именно он, нагло оттолкнул его от кассы.
С трудом подавляя бешенство, клокочущее в душе, но уже предчувствуя возможность мести, Кызродев вышел на улицу и стал дожидаться, когда появятся Ким и его приятель.
«Вот, бутылку купили, праведники… — думал он. — Вряд ли подвернется лучший случай».
Оказавшись снова на улице, парни громко разговаривали, смеялись. Особенно был весел и словоохотлив тот, что поменьше ростом, в очках.
Кызродев обогнал их, преградил путь, сказал непререкаемым и строгим тоном:
— А ну, гуляки, пошли со мной!
— Куда это с тобой? Решил на троих сообразить? — расхохотался Рудольф. Он даже не опознал в Кызродеве того дядьку, с которым вышла стычка у кассы. — Нам, папаша, тебя не надо. Третий нас дома ждет…
— Я — сотрудник милиции. Вы шумите, нарушаете порядок, задеваете граждан. Прошу следовать за мной.
Пантелеймон Михайлович решительно подхватил их обоих под руки и потащил в сторону.
— Куда за вами? Нам до дому — два шага… Пустите!
— Конечно, два шага — до ближайшей подворотни: там и разопьете бутылку, что из кармана торчит… а это категорически запрещено: распивать спиртные напитки на улице и в общественных местах!
— Кончайте свои басни! — рванулся Рудольф к Пантелеймону Михайловичу. — Я вас узнал: это вы лезли в кассу без очереди, а мы вас за ушко! Сами-то что покупать собирались — шоколадку? Проваливай, папаша, и не дури…
— Хватит разговоров! — прикрикнул Кызродев. — Шагом марш за мной, не то хуже будет…
— Никуда не пойдем, — Ким встал как вкопанный.
— Пойдешь! — взорвался Пантелеймон Михайлович и вцепился в рукав Кима, потащил.
Тот резко дернул плечом, вырываясь, — Кызродев поскользнулся, упал на колено, но по-прежнему мертвой хваткой держал его рукав.
Рудольф вдруг повернулся и кинулся наутек, стремясь поскорее укрыться в темноте.
ebooksa