Код доступа

– Ну-у… Если у вас, Марусенька, есть время и желание…

Похоже, Полевой уже понял, что если Маруся чего-то хочет, то время она найдет, и отговаривать ее не стоит и пытаться.

– Иван Трофимович, хотела еще кое о чем вас спросить, – Маруся замялась. – Вы заметили, что ваш Коля-Николай меня, мягко говоря, недолюбливает? Случайно не знаете, почему?

– Заметил, – вздохнул Полевой. – Сам он не говорит, но до меня дошли слухи, что начальник отдела однажды при всех Колю песочил за проволочку с каким-то делом: мол, у нас в городе девчонка-медичка – простите, Марусенька! – лучше преступления раскрывает, чем сотрудники УГРО… Еще и премии лишил. Вот Николай, наверное, и вообразил, что вы – причина его проблем. Прошу вас, не сердитесь на него, он толковый и работящий, ему только… как бы это сказать… гибкости, что ли, не хватает…

– Угу, гибкости, – пробурчала Маруся. – Товарищ прямо-таки железобетонный, какая уж тут гибкость!..

15

Супруги Синицыны, в гости к которым Маруся отправилась в тот же вечер, оказались милейшими людьми. Поднимаясь на третий этаж хрущевки, в которой жили Синицыны, Маруся думала, как объяснить им, кто она такая, почему интересуется делом об убийстве совершенно незнакомого ей человека и имеет наглость вторгаться в жилище мирных граждан и мешать им смотреть программу «Время».

Однако долго объясняться не пришлось: супруги, казалось, обрадовались приходу гостьи, сразу после церемонии знакомства усадили ее за стол и стали поить чаем с изумительным крыжовенным вареньем.

Михаил Львович и Ольга Валерьевна Синицыны были похожи как близнецы – оба невысокие, худенькие, седенькие, с по-детски наивными и добрыми глазами. Рассказ о событиях того злосчастного вечера они приправляли сочувственными вздохами и восклицаниями.

– Все произошло буквально в нескольких сотнях метров от нашего дома, – сообщил Марусе Михаил Львович. – Дело в том, что у Лялечки остеохондроз. Вы, Мария Васильевна, как медицинский работник, наверное, знаете, что такое остеохондроз. Доктора рекомендовали Лялечке побольше ходить – каждый день минимум по сорок минут. В любую погоду – в жару, в дождь, в снегопад… Вот мы с Лялечкой и ходим. В тот вечер погода тоже оставляла желать лучшего. Мы шли по улице и вдруг услышали тихий стон…

– Ах, это было ужасно, ужасно, – всплеснула руками Ольга Валерьевна, – мы прислушались и предположили, что стон донесся из подворотни, там такая темная подворотня, через нее можно попасть во двор, а из него – выйти на соседнюю улицу. Я говорю: «Мишенька, мы не можем идти дальше, как будто ничего не случилось! Мы должны пойти посмотреть, что там такое!» А Мишенька говорит…

– А я говорю: «Конечно, Лялечка, возможно, там кому-то нужна наша помощь!» – подхватил Михаил Львович. – В подворотне мы увидели мужчину, он лежал прямо на снегу. И уже не стонал. Мы с Лялечкой, грешным делом, подумали, что товарищ, возможно, выпил лишнего и не в состоянии самостоятельно добраться домой. Мы его окликнули, но он не отозвался. А потом мы подошли поближе и увидели на снегу…

– И увидели на снегу кровь! – вступила Ольга Валерьевна. – То есть мы сначала не поняли, что это кровь, там ведь было почти темно… Но потом догадались! Мы с Мишенькой пришли в ужас и решили, что необходимо немедленно вызвать «скорую помощь». Я осталась на месте, а Мишенька побежал к телефону-автомату, который висит на соседнем с нашим доме. Мы были бы рады еще чем-нибудь помочь этому несчастному, но понятия не имели, чем именно!

– «Скорая» приехала очень быстро, – продолжил Михаил Львович. – Они сказали, что у пострадавшего тяжелое ножевое ранение, он потерял много крови. Еще они сказали, что сообщат обо всем в милицию, и попросили нас оставить наш адрес, чтобы милиция смогла нас найти. А что нас искать, мы с Лялечкой если не на прогулке и не в гастрономе за углом, то преимущественно дома…

– Молодой человек, который приходил к нам из милиции, вероятно, очень торопился, – заметила его супруга, – отказался от чая, быстренько записал наши, как он выразился, показания и тут же умчался. А мы с Мишенькой до сих пор не можем успокоиться, правда, Мишенька? Мы знаем, что тот мужчина умер, и нам очень, очень жаль! Это ужасно, просто ужасно!

– Ольга Валерьевна, Михаил Львович, припомните, пожалуйста, быть может, тот мужчина все же что-то успел вам сказать? – спросила Маруся.

– Увы, нет, – развела руками Ольга Валерьевна, – когда мы подошли поближе, он уже даже не стонал. Вероятно, потерял сознание.

– А вы там поблизости никого не видели? Кроме него. До того, как услышали стон, или после? Возможно, кто-то прошел вам навстречу, выбежал или, напротив, забежал в подворотню?

Супруги синхронно отрицательно покачали головами.

– В тот вечер, как я уже говорил, была неважнецкая погода, – заметил Михаил Львович, – в такую погоду даже собачников с их питомцами нечасто встретишь. Поэтому на улицах практически не было прохожих. Мы бы тоже, наверное, не решились выйти, если б наши прогулки не превратились для Лялечки в жизненную необходимость…