Когда повзрослела, стала делиться секретами. Поговорит с деревянными глазами, и вроде полегче становится, не так страшно ждать новостей от отца, от брата. Как будто с бабушкой пошепталась, с дедом помолчала.
Письма в Новоникольское получались у нее скучными, объективно-практичными: что ест, как школу побеждает, куда пойдет учиться. На бумаге не выходило лить слезы по несущественному, но накипевшему, бояться до судорог, надеяться на девчоночью дружбу или мечтать о первой настоящей любви. Эти слова не для бумаги, только для шепота в войлочные уши.
Отца она редко видела, а матери, всегда готовой расстроиться, не доверяла: той всегда мерещилось только опасное, лучше не травмировать. Мама лучше пусть споет или расскажет, как жила в степи до революции. Даше ее истории напоминали рассказы Гайдара, ничем не хуже, век бы слушала.
– А вы с папой вместе воевали против беляков? – Обычный долгий вечер начался с коварного вопроса.
– Папа был командиром отряда, а я просто там жила, помогала. – Айсулу уселась поближе к окну, чтобы посветлее, и раскрыла тетрадки со школьными заданиями.
– А за тобой все в отряде ухаживали, да? Ты же страшно красивая была. – Подрастающую кокетку в силу возраста интересовала романтика.
– Не все. Зачем мне все? – Красиво вырезанные глаза матери, совсем не постаревшие, без морщин, лукаво заиграли.
– А когда ты увидела папу, то сразу поняла, что у вас любовь?
– Да, сразу, бесповоротно.
– А он?
– И он. – Айсулу не брезговала украшательством, в ее устах семейная история обрастала фантастическими деталями.
– А если бы ты не встретила папу, то за кого бы вышла замуж?
– За кого? – Долгая пауза и в секунду погрустневшие глаза. – Ни за кого бы не вышла. Одна бы жила. Не нужен мне никто другой.
– А если по‐честному. – Дочь почувствовала неискренность, с детской жестокостью требовала обнажить неприглядную изнанку романтической истории.
– По-честному – выдали бы меня за злодея, за разбойника. – Айсулу округлила глаза, превращая разговор в шутку.
– А он красивый?
– Кто? – Мать удивленно вскинула голову, отодвинула тетрадки.
– Злодей, кто еще.
– Разве злодей бывает красивым, балапаны́м?[122] Жуткий он был, старый, всегда в черном ходил. Фу-у-у.
– А если бы ты вышла за него, кем бы сейчас была? – Сюжет несостоявшейся драмы показался любопытному подростку жутко интересным.