Дядюшка осторожно опустил чашку на блюдце, нацепил очки:
– Ты что это, милый друг? Посуда-то чем виновата? Машенька, если хочешь знать, – нежная, сердобольная девица.
– При чем тут ваша Машенька?! Одинокой и беспомощной мадемуазель Бланшар в революционном Париже потуже пришлось, чем вашей Машеньке в ее родительском тереме. Домовладелица выгоняет Габриэль на улицу Шевроль силком тащит под венец. Никто не знает, как повел бы себя в таких обстоятельствах. А теперь ей грозит быть казненной – либо как убийце, либо как аристократке.
Дядюшка аккуратно промокнул усы салфеткой, успокоил:
– Ну, двух смертей не бывать, а одной не миновать. Ты, главное, не переживай так. Девица Бланшар хоть и аристократка, а благородства в ней ни на грош.
– Передо мной она ни в чем не виновата, зато я с самого начала понапрасну подозревал ее то в одном, то в другом. Вот и Рюшамбо вовсе не она застрелила. Оказывается, его Шевроль дубиной порешил.
– Ты с этим Рюшамбо определись наконец: то его гвардеец пристрелил, то соседки, то Шевроль, то опять Габриэль. А теперь, оказывается, в него и вовсе никто не стрелял!
Александр смахнул со лба мешавшую прядь:
– Меня самого этот пистолет сбил с толку.
– Так, может, Шевроля она в ломбард послала?
– Нет. После того как я сказал, что видел орден Святого Людовика у Рюшамбо перед самым ограблением, она сама спрашивала Этьена, откуда он его взял.
– Небось нарочно, чтобы ты ее не подозревал.
– Она даже не знала, что я рядом был. Я поднимался по лестнице и совершенно случайно услышал, как Шевроль ей ответил: «На рынке, на улице Конвента». Это бывшая Сент-Оноре, там сплошь лавки ювелиров и золотых дел мастеров. Только он соврал, разумеется. Сам Рюшамбо пришил и ограбил. Но одно то, что ростовщику череп дубиной раскроили, доказывает, что Габриэль там ни при чем.
– Похоже, соседушка наша – исключительно везучая особа. Вот и со своевременным арестом Шевроля ей удивительно подфартило.
Александр не ответил, только сморщился как от боли.
Василий Евсеевич голову по-птичьи наклонил, сбоку оглядел племянника:
– Сдается, ты знаешь больше, чем говоришь. Надеюсь, ты не собираешься ради спасения этой девицы всю Францию перевернуть?
Александр решил, что вопрос риторический и ответа не требует, закинул голову на сцепленные на затылке ладони, кивнул на газетную кипу:
– В газетах-то о чем сегодня пишут?
Дядя поправил очки, пошелестел страницами «Журнала дебатов и декретов», в котором, впрочем, вместо дебатов давно публиковались одни декреты.
ebooksa