Колокольчик Турио заглушил слабый голос Робеспьера.
Зал разразился криками:
– Долой нового Кромвеля!
– Да здравствует республика!
– Долой нового Катилину!
Крики крепчали, становились все громче.
Александр не выдержал, вскочил на скамью и тоже во весь голос заорал:
– Долой тирана!
Робеспьер поперхнулся, на его губах выступила пена.
Осмелевший Луи Лежандр перегнулся через барьер и выплюнул в маленькое серое личико отчаянный вопль:
– Это кровь Дантона душит тебя!
А рыжий Тальен вскочил на трибуну, выхватил из-за пазухи кинжал и, размахивая им, сбивчиво, но яростно клялся умереть за свободу и поразить тиранов собственной рукой.
Все топали ногами, свистели, потрясали кулаками, кричали:
– Тирания! Диктатура! Триумвират!
Беззастенчивый казнокрад Фрерон потребовал прекратить кровавые проскрипции Суллы. А когда Вадье высмеял риторику Робеспьера, осмелели самые робкие. Незаметный доселе дантонист Луше внес предложение арестовать Робеспьера и его брата Огюста, а заодно Кутона, Леба, Сен-Жюста и Анрио, командующего парижской Национальной гвардией.
Председатель Турио немедленно поставил эти вопросы на повестку. Конвент единодушно голосовал за и наградил себя громом аплодисментов. Приставы вывели арестованных комитетчиков, в том числе и бледного, съежившегося Неподкупного.
Но никакие приставы не могли арестовать командира Анрио, за которым стояла Национальная гвардия, и никто не знал, что делать дальше. Заседание прервали до семи часов вечера.
СЕРДЦЕ АЛЕКСАНДРА РВАЛОСЬ из груди: Конвент – всего лишь кучка осмелевших от страха болтунов. Вопрос власти решат национальные гвардейцы, санкюлоты коммуны и население Парижа.
Уже выходя, Воронин наткнулся на взволнованного Робера Ленде. Тот размахивал какими-то бумажными листами и кричал:
– Я только что из трибунала! Я не мог остановить их! Они казнили поэтов Руше и Андре Шенье! В эти минуты Фукье-Тенвиль выносит смертные приговоры, прямо сейчас «корзина для капусты» везет невинных к эшафоту! Пока мы тут спорим, нашим согражданам, старикам, женщинам, нашим сыновьям и братьям отсекают головы! – Ленде кинул проскрипционные списки в публику: – Этих людей уже нет на свете!