Студент

Мила долго не могла сообразить, куда и зачем я уезжаю. Когда я объяснил, что хочу перевестись в ЛГУ или в пед имени Герцена, до нее стало доходить, что это надолго, и она после затянувшейся паузы растерянно сказала:

— А как же я?

— Я буду приезжать, и мы будем видеться, — пообещал я.

— Ты когда едешь?.. Я провожу, — срывающимся голосом сказала Мила.

— Через час, — соврал я, потому что был уверен, что она примчится ко мне, если скажу, что уезжаю вечером или завтра, и тогда придётся врать про бессмысленность наших отношений.

— Так получилось. Я напишу.

Я сказал это торопливо, словно вор, который спешит спрятать «концы в воду», положил трубку и понял, что похоронил едва зародившееся чувство, которое могло вырасти в нечто более глубокое и сильное. Может быть, это была любовь и, может быть, я, в погоне за призрачным журавлем в небе, упустил свою синюю птицу.

Вечером я пошел к дому, где жила Маша Миронова. По дороге завернул на базар и купил розы, в гастрономе на Ленинской взял бутылку «Ркацители». Недавно Маша с Аликом расписались, но на вечеринку по этому случаю я не попал. Была возможность хоть с опозданием поздравить их с браком, а заодно попрощаться. Я был рад за то, что у Маши все, в конце концов, сложилось. Рад за Алика, который мне казался более симпатичным, чем другие в этой тусовке.

Дверь открыла одна из старушек. Они, как всегда, сидели на низких скамеечках и делали заготовки. Возле каждой стояло по большой эмалированной кастрюле, а в руках — ножи. В двух небольших корзинках лежали грибы.

У Алика с Машей сидел Вовка Забелин. Мне показалось, что его кривой нос стал еще кривее и как-то вызывающе смотрел в сторону самостоятельно от лица. Моему приходу обрадовались.

— Я думал, уедешь и не попрощаешься, — сказал Алик. — А я тебе акростих написал. Послушай:

Веселым дано веселье, А грустным дана грусть, Надуманное безделье И пыльное слово «пусть», Шаги в неизвестное чудо, Косматого солнца мяч И сокровенная груда Нежданных надежд и удач.

— Спасибо, Алик! — я был искренне растроган.

— Кислятина твое Ркацители, — сказал Вовка, когда мы пили вино. — Пустая трата денег. Лучше б яблочного принес. Тоже дрянь, но там хоть градусы какие-то.

— Не знал, что тебя здесь встречу, — засмеялся я.

— Маш, может я сбегаю? — Вовка вопросительно смотрел на Машу. — А что? Провожать, так провожать.

Алик молчал, ждал, что скажет жена. Маша как-то укоризненно посмотрела на Вовку; вздохнув, на Алика и вынесла вердикт:

— Из уважения к Володьке.

Она достала из сумочки деньги, я добавил.

— Вов, не вздумай одно вино покупать. Возьми что-нибудь поесть — колбасы или там консервов каких, — сказала Маша вслед Вовке, когда тот уже выскочил на кухню.

— А как же Мила? — спросила вдруг Маша, когда Вовка ушел.