Колокол

– Вот так, мой мальчик, скоро всё пройдёт, – говорила Ирен, гладя Жоэля по волосам.

– Может, не надо так часто колоть? – спросила Ребекка.

– Приступ может повториться, – сказал доктор, – а мы рискуем не успеть.

Он всадил огромную иглу в тонкую ногу ребёнка. Лекарство постепенно исчезало из шприца, взгляд Жоэля стал опять спокойным.

– Выйди уже из комнаты, Фабьен, – замахала на него Ирен, – ребёнку нужно больше свежего воздуха, а от тебя только вонь перегара.

Фабьен направился к двери. На пороге стояла Ребекка, норовя заплакать. «Какая она была чудесная девочка, – думал Фабьен, – никто так не заботился о моём Жоэле, как она…» День и ночь Ребекка дежурила у кровати младшего брата, забыв о балах и других девичьих развлечениях.

Фабьен обнял девочку за тонкие плечи.

– Не волнуйся, милая, всё будет хорошо. – И пусть она не была ему родной дочерью, но, видит бог, он любил её не меньше Жоэля.

– Я останусь здесь, папа, – сказала Ребекка.

– Хорошо-хорошо, это от меня нет никакого толку…

Он замолчал, посмотрел на неё, почесал щетинистый подбородок и спросил:

– Ты, случайно, не слышала ничего этой ночью?

– Ничего, – удивилась Ребекка, – а разве что-то произошло?

– Нет-нет, милая, – отмахнулся Фабьен, спускаясь по лестнице. – Я, наверное, видел кошмар.

Фабьен пил из горла́ тёплый безвкусный виски, от которого, казалось, остался только спирт.

«Какое ужасное утро, – думал он. – Как же они пробрались в мой дом?..»

Посмотрел на часы – без четверти девять – и откинулся на стуле. Спиртное туманило голову, опьяняло разум, а последнее, что осталось от разума, клонило в сон. Что-то ясное и невесомое унесло его в страну дремоты, где всё тихо и плавно, где он лёгок и свеж… Где только покой и небо, покой и поле, высохшее под солнцем, и он бежит по нему босыми ногами, а вдали – стога сена, много стогов, потому что там, во сне, у него всё ещё много лошадей… Вдруг что-то потянуло его вниз; под ногами чернота, поглощающая пальцы, ноги, его всего, она тянет Фабьена в зыбучую землю, засасывает вниз, и нет теперь ни лугов, ни сена, чем же кормить, если сена нет…

– …А, месье Лоран? Сено, говорю, закончилось, а косить некому, да и кобыла, того гляди, помрёт…

– Как помрёт? – Фабьен, проснувшись, чуть не упал со стула. – Кто помрёт? – Он приводил в порядок остатки спутанных мыслей.

– Кобыла, говорю, – повторил конюх, – пристрелить бы её…