— А в чем… сложность? — осторожно спросила я, не вполне понимая. Казалось бы: рожай себе драконят да рожай. Делов-то куча, правда?..
— Не все дети драконов становятся драконами, — ответил дож и все же коротко взглянул на меня. — Большинство остаются простыми людьми.
Вот теперь все потихоньку начало вставать на свои места. От внезапной новости я даже позабыла о своих переживаниях.
— Вот, значит, почему твои аурии должны быть сильными чарогницами, — кивнула я. — И вот почему их должно быть много. Если предположить, что драконом становится один ребенок, скажем, из десяти, то тебе уже придется неплохо так поработать, — я сдавленно и нервно усмехнулась. Дож не перебивал, внимательно наблюдая за моими умозаключениями. — А если один из сотни?
Мне даже поплохело. А проклятая ревность где-то внутри ощерилась ежовыми иглами и начала кататься вдоль и поперек по желудку. Туда-сюда, туда-сюда…
Нет уж, столько соперниц за сердце дожа я явно не потяну. Даже если вспомнить, что мои чувства ненастоящие, это все равно оставалось тяжелым знанием.
Дож так ничего и не сказал. Но, судя по его спокойному лицу, ошибки в моих размышлениях не было.
— Это ужасно, — наконец резюмировала я, не сдержавшись. — Терпеть столько любовниц рядом. — Апотом поспешно добавила, поймав ставший чуть насмешливым взгляд: —Это было бы ужасно, если бы мне было до этого хоть какое-то дело.
И, сжав губы, сложила руки на груди, тоже отвернувшись.
— А тебе нет до этого дела? — уточнил дож мягко.
— Правильно, — кивнула в ответ. — Я за честность. А между нами нет честности, мои чувства ненастоящие, а ты сделал меня лаурией только в благодарность за новость о заговоре. Поэтому количество твоих любовниц, вашество, меня совершенно не беспоко…
— А как живут мужчины и женщины в твоем мире? — вдруг спросил дож, внимательно взглянув на меня. И что-то было в его взгляде такое, что пронзило меня насквозь.
По позвоночнику вниз спустился жар.
— О чем тут рассказывать? — неуверенно бросила я. — Наверняка люди у вас живут так же. Есть мужчина и женщина, они выбирают друг друга один раз и на всю жизнь…
В голове, как назло, мелькнуло воспоминание о повторных браках, об изменах и полигамной любви. Я покраснела, дож приподнял бровь.
— Один раз и на всю жизнь? — переспросил он, и я поняла, что он снова видел часть моих воспоминаний.
Как же это ужасно неудобно!
Я прикусила губу и отвернулась. Но неожиданно Сициан не стал переспрашивать. Вместо этогоон задал совсем другой вопрос:
— Значит, о такой семье ты мечтаешь?
Поднял руку и медленно коснулся кончиками пальцев моей кисти, что сжимала край столешницы. Провел вверх, оставляя горячую дорожку.