Чуть дальше, на углу улицы де ля Помп, находился винный погребок, о котором ему говорила госпожа Кессельбах. Он вошел туда и долго разговаривал с хозяином. Потом взял автомобиль и велел отвезти себя в «Гранд-отель», где он проживал под именем Андре Бони.
Там его ожидали братья Дудвиль.
Хоть и избалованный такого рода излияниями, Люпен, однако, получал удовольствие от знаков восхищения и преданности, какими осыпали его друзья.
– Объяснитесь, патрон!.. Что произошло? К вашим чудесам мы привыкли… но есть же все-таки пределы… Так, значит, вы свободны? И вы здесь, в центре Парижа, неузнаваемый.
– Сигару? – предложил Люпен.
– Спасибо… нет.
– Это ты напрасно, Дудвиль. Сигары вполне достойные. Я получил их от тонкого знатока, который горд быть моим другом.
– А можно узнать, кто это?
– Кайзер… Ладно, перестаньте изображать обалдевших кретинов и введите меня в курс дел, я не читал газет. Мой побег, какое впечатление произвел он на общественность?
– Ошеломляющее, патрон!
– Версия полиции?
– Ваше бегство будто бы имело место в Гарше во время воспроизведения обстоятельств убийства Альтенхайма. К несчастью, журналисты доказали, что это было невозможно.
– А дальше?
– Дальше – оторопь. Доискиваются, насмехаются, в общем, веселятся вовсю.
– Вебер?
– Вебер сильно скомпрометирован.
– А кроме этого, ничего нового в службах Уголовной полиции? Убийца так и не обнаружен? Никакого намека на возможность установить подлинную личность Альтенхайма?
– Нет.
– Просто поразительно! Подумать только, и мы платим миллионы в год, чтобы прокормить этих людей. Если и дальше так пойдет, я отказываюсь платить свои налоги. Возьми стул и перо, Дудвиль. Сегодня вечером отнесешь это письмо в «Гран Журналь». Давненько мир не получал от меня известий. Он, наверное, сгорает от нетерпения. Пиши: