Ярина вытянула из второй косы пёструю ленту. Волосы волной упали по плечам, тяжёлые, густые. Запахло пылью, костром, ночным лесом – Обыда только головой покачала, вытянула из ящичка кислый хлеб, раскрошила в чёрную воду. Велела:
– Окунай. Да в отражение не смотри!
Ярина послушно склонилась над лоханью, опустила голову. На мгновение глаза в глаза встретилась с водяным зеркалом, вобрала тёплые запахи озёр, трав… Крепкая рука легла на шею, надавила, склоняя. Ярина затрепыхалась, но пальцы надавили крепче, и она сошлась с зеркальным двойником, слилась, сомкнув губы. Схватилась за края лохани, замотала головой, но Обыда держала крепко, вцепившись в волосы на затылке. Дёрнуло болью, звёзды затрещали перед глазами, вода обожгла нос. Ярина закричала, а вода только того и ждала: обожгла и горло. Руки ослабли. Ярина дёрнулась изо всех сил, потянула на себя тяжёлую лохань, но только глубже ушла во тьму. Лишь когда края лохани поплыли, размягчились и мгла разлилась перед глазами, Ярина поникла, перестала упираться. Тогда-то Обыда её и вытащила.
– Чтоб границу видела ясно. Чтоб не ошиблась, когда час придёт. И чтоб не егозила, не колдовала больше без надобности, ворожбу не разбрасывала где попало. Не маленькая уже!
Ярина отфыркивалась, тяжело дыша.
– Поднимайся. Вумурт тебя звал, поможешь ему приготовиться. Пошустрей давай, Нюлэсмуртова свадьба ждать не будет!
– Посулит мне хозяин мельницы что хорошее – и меленка хорошо работать будет, – урчал Вумурт, гребнем приглаживая водоросли на макушке. – Не посулит – кое-как вода потечёт. А посулит да не даст – так и конец ему придёт.
Ярина, слушая вполуха, подавала водяному листья кувшинок. Тот скатывал их в толстые нитки, вплетал в бороду. Закончив, поглядел на себя в озёрное зеркало.
– Ну-ка, есть там ещё цветочки мои водные?
Ярина встала на колени, подозвала цветы. К ладоням всплыли мягкие лилии, золотистый италма́с[52], нежный белёсый лягушатник[53]. Ярина сорвала головки, протянула Вумурту. Тот закивал, забулькал:
– Ух, много! Не зря тебя Обыда глазастой зовёт. Давай-ка я в бороду буду заплетать, а ты мне в волосы как-нибудь вплети, поцветистей, погуще. Нюлэсмурт любит, чтобы ярко всё было, пёстро, весело. На тайных полянах у него цветов раздолье. Бывала там? На тайных полянах-то?
– Не, – ответила Ярина, распутывая илистые лохмы.
– А чего так? Не любопытная совсем? Али Обыда не рассказывала?
– Обыда говорит: пока защищать себя как следует не научишься, в Тёмный лес ни ногой.
«Только ведь я уж давно научилась».
– Правильно говорит, – вздохнул Вумурт. Подышал на лягушатник и пустил обратно в озеро. – Я цветочки тоже в море не отпускаю, крепко корнями держу. Задует их в море, замочит, потопит. Да только цветочки мои нежные защищаться и не умеют. А ты учись. Учись, будущая яга. И на свадьбе смотри не зевай. Там ветер такой гуляет, что тебя запросто утащит, щепочку вербную. Хотя… – Водяной прищурился хитро, моргнул обоими глазами попеременно. – Вон как ты ловко с ураганом в Баженовом воршуде управилась. Мужички тамошние привыкли уже крыши перекладывать каждое лето. А больше не придётся. Спасибо тебе оттуда передают!
– Знаю, – улыбнулась Ярина, вспомнив короб с леденцами, лентами, брусничными ватрушками. – Дошёл до меня их привет.
Вумурт кивнул, сладко потянулся и нырнул в озеро, обдав Ярину веером брызг. Искры осели в волосах, да так и остались невесомыми камушками: яшмой, малахитом, янтарём с изжелта-чёрной прожилкой. Подплывшие к берегу русалки протянули целую корзину рыжих купальниц с самого Сердца Озера. Ветер подхватил оранжевые гирлянды, закружил по платью Ярины. Рыжий венок опустился на волосы.
– Чебе-ер, – протянул Вумурт, любовно разглядывая её. – Не было ещё такой яги в Лесу. Ой чебе́р[54]!
Засвистело за верхушками приозёрных сосен. Ярина, рассеянно улыбнувшись, обернулась на свист. В украшенной листвой ступе летела к берегу Обыда. Спустившись, окликнула как ни в чём не бывало:
ebooksa