И уже все в таборе заговорили, где искать ту пани-художницу, что приносила на пункт одежду для беженцев. И только утром тот самый парень, что первым посмеялся над нею, прибежал, запыхавшись, откуда-то и сказал, что, если хочет Маринця видеть ту девочку и пани, пусть сейчас же бежит с ним в город к реке. Он узнал, что пани сегодня садится на пароход с девочкой, и сам взялся отвести Маринцю на пристань.
Маринця так бежала с тем добрым хлопцем Михаськом, словно она вот-вот должна встретиться со своими. А когда прибежали на пристань, пароход уже пускал пар, уже гудел: сейчас, мол, отчаливаю.
Но парню все-таки удалось высмотреть среди людей на палубе ту девочку Мартусю.
— Вон она, вон, в розовом платьице. А как хорошо одета и в шляпе, а была в тряпье, худшем, чем у тебя. Кричи, кричи: «Мартуська!» А то машина сейчас отойдет и уже все будет кончено.
— Мартуся, Мартуся! Я так же потерялась, как и ты!
Девочка в розовом платьице стояла не одна, а с худенькой женщиной средних лет, светловолосой, в белой панаме. С другой стороны ее держала за руку молодая, очень красивая панна в широкой темно-красной шляпе. Услышав свое имя, девочка начала махать рукой, еще не зная кому. А Маринця уже подбежала, чтобы ее было видно, и спрашивала:
— Как тебя звать?
— Мартуня Борейко! — кричала девочка с парохода.
— А я называюсь Маринця Породько! Ты откуда?
— Из Яворова!
— А я из Куликова. И потерялась под Бузьком.
— А я за Бродами.
— Куликовских не встречала?
— Была, была одна фура с куликовскими, — кричала девочка в розовом платьице. — Еще, кажется, стоят в Чернобыле.
Так они перекликались, пока можно было, и махали друг дружке рукой. Ведь не знали, придется ли им еще когда-нибудь встретиться. А так бы хотелось. Пароход свистел, пыхтел, гудел. Волны Припяти несли его все дальше и дальше, а Маринця стояла с Михаськом и готова была заплакать оттого, что она не там, не на пароходе. Но все сделала, чтобы удержать слезы, потому что рядом парень. Потом из-за этих слез еще и смеяться над нею будет.
Сейчас же, как только пароход нырнул за горизонтом в небо, Маринця с Михаськом пошли по лагерю искать фуру с куликовскими людьми. Но фуры той не нашли, а наткнулись на старушку, которая тоже отстала от своих, а теперь вот нашлась.
Старушка сидела среди своих сыновей, невесток и дочек и, кто знает, в который уже раз, рассказывала свою историю.
— Как попадали мы в грязь, то уже думала, что конец света настал.
Когда Маринця с Михаськом подошли, старший усатый зять или сын старушки недовольно спросил:
— А вам что надо?