И остальные тоже были не рады, что в их теплый семейный кружок кто-то теперь заглядывает.
— Да тут девочка ищет своих людей, потерялась. А еще должна остаться какая-то старушка от тех людей, что отъехали вчера. Вот и хотим ее найти и расспросить, — пояснил парень.
— Так это буду я, — радостно отозвалась старушка. — Садитесь и спрашивайте, потому как я тоже чуть было не потерялась от своих. — И она начала свою историю. Маринця из ее рассказа поняла, что ехала она с какими-то куликовскими. И похоже, что это была Ганка с детьми.
— Здесь на пункте дали ей фуру, потому что тот, кто их вез, уехал в свое село. Как выезжали — сказали, что поедут или на Киев, или в Сибирь. Но это можно узнать завтра или послезавтра, как фура вернется, потому как здешняя. А теперь, деточка, оставайся возле нас жить.
Старушка отрезала хлеба, положила со сковородки, стоявшей на огне, сала и дала Маринце. Хоть Маринця сейчас есть не хотела, все же взяла, потому что старушка говорила с нею очень ласково и глаза ее смотрели с нежностью. И Маринця осталась возле этой семьи.
XVII. А ЧТО БЫЛО ПОТОМ
— В очередь! В очередь! Станьте в очередь, иначе ничего не получите! — неприятным тонким дискантом по-русски кричала светловолосая панночка и закрывала большой крышкой котел с супом.
Хлопы, старухи, женщины стояли вокруг нее, подставляя миски, кувшины и другую посуду.
— В очередь!
Но люди не двигались, чтобы стать в очередь, еще ближе подставляли посуду и оглядывались друг на друга, стараясь понять, что хочет от них эта панночка.
— В очередь! Нахалы! Какие неблагодарные!
Панночка злилась, и люди видели, что это на них, но ее крик тоже возбуждал злые огоньки в их глазах.
— Вы нам лучше скажите, что мы должны сделать, чтобы получить эту ложку постной зупы?
Тон мужчины был упрямый, жесткий, и панночка притихла. Потом показала, как надо стать, приговаривая: «Вот так».
— А, значит, надо стать один за другим, — и люди начали становиться.
— За постной водой да еще и порядка хотят. Муштруют тебя! — Человек, который тянулся к панночке первым, сплюнул и вышел без супа из барака.
— Еще подлейте чуть. Семья большая у нас, — просила какая-то женщина.
— Нельзя. Вас много. Всем не хватит.
Люди подходили по очереди, получали свое и отходили.
— А чтоб тебя черт побрал с этим богатством. Сидел бы человек на месте, не рыпался. — Такое говорили те, кто побогаче. Подходили, хмурые, к котлу, подставляли посуду и отходили в гневе.