Круча

— Врешь!

— Чего мне врать? Все равно бы не дал, кабы и у меня была. Права не имею.

Тогда парни стали требовать, чтобы он дал им из сельсоветских денег на выпивку. На днях им ехать по призыву на военную службу, в Нижний Ломов.

— С ума вы спятили! — отвечал Бабушкин шепотом, чтобы не услышали в зрительном зале. — Откуда у сельсовета деньги на выпивку? Как я в них отчитаюсь? Свои из кармана выну? Дал бы своих, да нету.

— Ну, гляди! — Семка погрозил кулачищем. — Обыски делаешь? Своих вареженцев в армию отправляешь? А рекрутов угостить казенных денег жалеешь?

Алексей затворил окно и заставил его свободной декорацией. Через минуту в окно постучали, а еще минутой позже стекло зазвенело, — камень стукнулся в декорацию. Сидящие в зале вытягивали шеи: что там такое?

Шум не повторился, действие продолжалось.

После спектакля Илья Григорьев спросил Алешу:

— Чего это ваш дед Дулёпа про Федюню плел, будто он коммунист?

— Какой там коммунист! Боится Дулёпа сказать прямо, что Федюня вор.

— А он вор?

— Черт его знает, так говорят. Помогает будто конокрадам лошадей сбывать на сторону. А как докажешь?

— И этот жулик апостола в церкви читает?

— Читает. Нигвоздята с ним путаются, а уж эти — прямые воры. Недавно из Владыкина чужую корову привели в лаптях.

— Чего же они не в тюрьме?

— Свидетели показать боятся.

— Да! Темна ваша Варежка!

— Ты бы к нам почаще с докладами ездил. Ты член партии.

— Тебе тоже пора, вчерась мне в волостной ячейке сказали: пусть подает Алешка в кандидаты, примем.

Подошел Дулёпа и спросил у Ильи: