— Не очень, — согласилась она. Она вдруг повернулась, и одеяло сползло совсем, открыв ее тонкую ночную рубашку, длинную линию бедра, поворот ноги, голую ступню, когда она, подняв руки, укладывалась поудобнее.
Не двинувшись, Гиллиген сказал:
— Выходите за меня замуж, мэм!
Она снова быстро закуталась в одеяло, уже чувствуя легкое отвращение к себе.
— Господь с вами, Джо. Разве вы не знаете, что я замужем?
— Знаю. И знаю, что мужа у вас нет. Мне только неизвестно, где он, куда вы его девали, но сейчас-то вы без мужа.
— Слушайте, я скоро начну вас бояться: слишком много вы знаете. Но вы правы: мой муж убит в прошлом году.
Гиллиген взглянул на нее, сказал:
— Не повезло.
И снова, ощутив смутную теплую грусть, она наклонилась, обхватив руками колени.
— Да, не повезло. Вот именно, так оно и было, так и есть. Даже горе — одно притворство. — Она подняла лицо, бледное лицо под черными волосами, перерезанное шрамом рта. — Знаете, Джо, мне еще никто не сочувствовал так искренне, как вы Подите сюда.
Он пододвинулся к ней, она взяла его руку, приложила к своей щеке. Потом отняла, тряхнула волосами.
— Вы — чудесный человек, Джо. Если бы я хотела выйти замуж, я бы непременно вышла за вас. Простите мою глупую выходку, Джо.
— Выходку? — повторил Джо, глядя на ее черные волосы. Потом сказал безразличным голосом: — А-а…
— Но мы еще не решили, что делать с этим несчастным мальчиком, — деловито сказала она, кутаясь в одеяло. — А я об этом и хотела с вами поговорить. Вам хочется спать?
— Ничуть, — сказал он. — И, наверно, никогда не захочется.
— Мне тоже. — Она села поудобнее, опираясь головой о спинку кровати. — Прилягте тут, давайте решать, как быть.
— Хорошо, — сказал Гиллиген. — Только лучше бы снять башмаки. Испачкаю гостиничное одеяло.
— Черт с ним, — сказала она. — Ложитесь сверху, с ногами.
Гиллиген прилег, закрывая ладонью глаза от света. Помолчав, она сказала: