Теперь я могу говорить всё, что хочу. И притворяться ни к чему. Но мне нечего сказать. И я не могу посмотреть ей в глаза. Она права. Всё так и было. Ради жадной кучки из нескольких человек. Но большинство, как мои родители, надеялось на лучшее.
Она на мгновение замолкает и смотрит на меня.
– Очаровательно.
– Вы на самом деле хотите со мной что-то обсудить? – спрашиваю я. – Или просто послушать саму себя?
– Я говорю от имени нас всех, от Коллектива.
Я смотрю на Вокси. Он скуксился и, могу поклясться, покраснел. Представляю, что с ним происходит, и очень хочу успокоить, чтобы не боялся. Не все сказки со счастливым концом. Он в панике, потому что требовал от меня рассказов. Все истории и персонажи разные, непохожие друг на друга. Иногда бывает не очень понятно. Но содержание никогда не повторяется, сказки красочные и пленительные.
Подбородок дрожит, и я не могу с ним совладать.
– В конце концов Коллектив не добьётся успеха. Вы всех запугали, чтобы стереть память о том, кто мы на самом деле. Тониками. Когами. Но любовь и заботу друг о друге не запрограммируешь.
Она выпрямляется.
– Ошибаешься. Мы заботимся. Заботимся о благе для Коллектива. Коллектив за эти годы не раз делал трудный выбор для достижения этой цели.
– Вы украли у людей жизни, – напоминаю я.
Она сурово смотрит на меня.
– Не без жертв… они неизбежны.
– Жертвы? Мы потеряли планету! Одиннадцать миллиардов человек! Вас осталась горстка – какие-то сотни! Мы лишились домов, семей, друзей.
Я вспоминаю о Бене и его брате.
– Дежурные хотели провести всю жизнь на корабле, чтобы остальные благополучно долетели до Сагана. Вот это жертва!
По моим щекам текут слёзы и капают на шею.
Лита улыбаясь стоит на пороге дома и машет нам. Мы видим её в последний раз. Словно это просто очередное прощание.
– Вы не имеете ни малейшего понятия о том, что такое жертва или смелость.
У меня перехватывает дыхание.